Нет, нет, совсем незачем мне так спешить, как прошлым летом, коль скоро вопреки всем моим стараниям война по-прежнему идет и сам король Иоанн в плену.Как могла приключиться подобная беда? О дорогой племянник, не вы первый и не вы последний в недоумении пожимаете плечами. Вся Европа не может до сих нор опомниться от удивления и с утра до вечера обсуждает — почему да как… Беды королей приходят издалека, и подчас люди принимают за злополучную судьбу то, что, но сути дела, роковое следствие самой их натуры. И чем страшнее беды, тем глубже их корни.Вся эта история известна мне в мельчайших подробностях… Пожалуйста, натяните на меня полость… Уверяю вас, я того ждал. Ждал, что на этого короля, а следовательно, увы, и на это государство, обрушатся невзгоды, что оно придет в упадок. Ведь в Авиньоне мы знаем все, чем живет королевский двор. Все их интриги, все их комплоты тотчас же становятся нам известны. О любом проектируемом браке мы узнаем раньше, чем сами брачующиеся: «В случае, если девица принадлежит к такому-то царствующему дому и отдаст свою руку государю, принадлежащему к такому-то царствующему дому и который доводится ей троюродным братом, даст ли Святой отец разрешение на сей брак?..» Узнаем о любом готовящемся договоре, коль скоро посланцы обеих сторон отряжаются к нам; и о любом преступлении, поскольку к нам бросаются за отпущением грехов… Святая церковь поставляет королям и принцам их канцлеров, равно как и большинство их легистов…Вот уже целых восемнадцать лет ведет открытую борьбу королевский двор Франции с королевским двором Англии. А в чем она, причина этой борьбы? А причина в том, что король Эдуард претендует на французский престол, это уж безусловно! Но это лишь предлог — надо признаться, прекрасный с точки зрения юриспруденции предлог, — ибо тут можно спорить до скончания веков; но не в том единственная и подлинная причина этой свары. Существующие границы между Гиенью и соседними графствами, границы издавна довольно-таки нечеткие. Взять хотя бы наш Перигор: все эти земли записаны весьма беспорядочно, так что в смысле прав феодалов получается настоящая путаница; и к тому же, когда вассал и сюзерен — оба короли, то трудно ждать, чтобы они так легко договорились между собой: тут и соперничество в делах коммерческих, в первую очередь я имею в виду торговлю шерстью и тканями, что, скажем, привело к спорам за Фландрию; тут и то обстоятельство, что Франция поддерживает шотландцев, а шотландцы представляют постоянную угрозу с севера английскому королю… Война началась не по одной какой-нибудь причине, а по сотне причин разом тлевших, как костер в ночи. А тут еще Робер Артуа — человек, потерявший честь и изгнанный из родной земли, отправился в Англию раздувать эти головешки. Папа — а папой был тогда Пьер Роже, то есть Климент VI, — сам делал все и других побуждал делать все, лишь бы не дать вспыхнуть этой братоубийственной войне. Он обращался к обеим сторонам с увещеванием, склонял их к соглашению, к взаимным уступкам. Он тоже отрядил тогда легата, а легатом этим был не кто иной, как нынешний папа, тогда еще кардинал Обер. Он под рукой подбросил королям мысль о крестовом походе, в котором приняли бы участие они оба и подняли бы своих сеньоров. Славный был бы способ направить их кровожаждущие притязания по другому руслу и в то же время вновь сплотить христианский мир… Но вместо крестовых походов— не угодно ли — Креси. Впрочем, ваш батюшка там был: он, очевидно, рассказывал вам, и не раз, об этой катастрофе…Ах, дорогой мой племянник, вы сами увидите на своем веку — не велика заслуга служить всем сердцем хорошему королю; следуя за ним, вы выполняете долг ваш, и сопряженные с этим трудности вам нипочем, ибо вы знаете, чувствуете, что дела ваши ведут к высшему благу. Трудно другое — хорошо служить плохому монарху… или плохому папе. В годы ранней моей юности я видел людей, беззаветно служивших Филиппу Красивому, и были они счастливы своим служением. А для того, чтобы верно служить этим тщеславным Валуа, надо сделать над собой усилие, и немалое. Советов они не желают слушать и внимают голосу разума лишь тогда, когда повержены в прах и разбиты.Только после Креси Филипп VI согласился на перемирие, взяв за основу подготовленные мною предложения. И очевидно, не такие уж безнадежно плохие предложения, раз перемирие это длилось — я не говорю о вспыхивавших время от времени местных стычках, — длилось, повторяю с 1347 по 1354 год. Семь относительно мирных лет. Казалось, наконец-то нам улыбнулось счастье. Но нет, в наш проклятый век только-только стихнет бряцание мечей, как грянет чума.Вас, в Перигоре, она обошла стороной… Ну конечно, конечно, Аршамбо, и вам тоже пришлось уплатить свою дань сему бичу божьему, да, да, вы тоже насмотрелись немало ужасов… Но, поверьте, даже сравнения никакого не может быть с густонаселенными городами, да еще окруженными густонаселенными деревнями, как, скажем, Флоренция, Авиньон или Париж. А знаете ли вы, что бич этот пришел к нам из Китая через Индию, Малую и Среднюю Азию? Говорят, он дошел даже до Аравии. Чума — эта болезнь неверных — была послана нам, дабы покарать погрязшую во грехах Европу. Корабли завезли чуму из Константинополя и с берегов Леванта на греческий архипелаг, а оттуда она прошествовала в Италию, перемахнула через Альпы и обрушилась на нас, прежде чем достигла Англии, Голландии, Дании, и наконец затихла у границ далеких северных стран — Норвегии, Исландии. И у вас тоже чума протекала по-разному, другими словами, были и у вас две формы чумы: одна, что убивала человека в течение трех дней, сопровождалась горячечной лихорадкой, так что в жилах спекалась кровь… бедняги, пораженные этим страшным недугом, уверяли, что они заживо претерпевают все муки ада… И другая — тут агония длилась медленнее — пять-шесть дней, но лихорадка была столь же сильной, и были еще бубоны и пустулы в паху и под мышками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15