– закричал адъютант, с трудом пробравшийся сквозь схватку. – Отряд Эгальера разбит наголову. Дрогнул и полк Фрулэ, который так мужественно держался до сих пор.
– Да это какой-то рок тяготеет над этим проклятым днем! – проворчал маршал, садясь на коня своего пажа.
Он направился к правому крылу, крича солдатам, заряжавшим ружья:
– Эй, молодцы! Не тревожьтесь, коли услышите: «Спасайся, кто может!» Это – военная хитрость. Большинство фанатиков обратилось в бегство: этой хитростью мы хотим завлечь к нам остальных.
Но маршал не мог двигаться дальше. Неустрашимый полк Фрулэ вдруг подался назад: генерала окружили рассеявшиеся солдаты.
– Что ж это такое? Куда ты? Ты ошибаешься, паренек. Тебя покидает храбрость: враг не там! – кричал Вилляр, наклонясь, чтобы схватить за шиворот раненого гренадера, который бросил свой мушкет.
– Это не враг, а дьявол: вот от кого я бегу, сударь! – отвечал солдат, стараясь ускользнуть. – За нами по пятам Кавалье со своими пророками. Дерутся с людьми, а не с демонами!
В эту минуту волна беглецов чуть не сбила Вилляра с коня. В двадцати шагах он увидал передовых из отряда Кавалье. Камизары, в мундирах королевских моряков, шли в натиск сомкнутой колонной, с ружьями наперевес. Справа молодой человек, в сером кафтане с золотой оторочкой, в красных штанах, в запыленных сапогах, в шляпе с белым пером, держал меч в правой руке и командовал левой: то был Кавалье. За ним мерным шагом, обнявшись, подвигались Селеста и Габриэль. Они были в белых длинных одеяниях, их волосы развевались по ветру. Густой дым битвы окутывал их: они шли словно в облаке.
Вилляр невольно окаменел при таком странном мимолетном видении. Но приближались крики: «Спасайся, кто может!» Маршала окружил и увлек смятенный поток солдат всех родов оружия. Не в силах сопротивляться ему, он смешался с беглецами, но вскоре опередил всех, благодаря быстроте своего коня. Тут он встал во главе всех и закричал:
– Отлично, отлично, детки! Будем притворяться бегущими. Изо всех сил кричите: «Спасайся, кто может!» Фанатики попадутся на эту удочку. Мы, черт возьми, затягиваем их прямо в отличную засаду, откуда не ускользнет ни один из них! Только когда мы будем в ста шагах от реки, остановитесь, чтобы они настигли вас: тогда они попадут между двух огней, и ни один не уйдет!
Вилляр казался убежденным в своих словах. Солдаты, молодецки сражавшиеся до тех пор, были вовлечены в бегство лишь заразительной оторопью отряда Жюльена. Они поверили, что таков был приказ, что их бегство было хитростью.
– Но отчего же, сударь, офицеры не сказали нам, что это – притворство? Мы бежали бы веселее. А то вот мне стыдно, что я бежал перед псалмопевцами, – сказал старый алебардщик, немного задерживая шаг.
– А я не жалуюсь на это, молодчины мои! Черт возьми, да вы отлично бежали! – сказал Вилляр, не в силах сдержать улыбку. – Но это лишь половина нашего дела, детки. Теперь нужно кончить день, как мы его начали, искромсав этих псалмопевцев. За мной! Мы живо расправимся, а затем вы отправитесь в Монпелье плясать с вашими душками и пить за здоровье короля. А пока рубите этих каналий: еще лучше захотите выпить, вино покажется еще слаще! Нынче ночью – мое угощенье!
Солдат так восприимчив, что самоуверенность и веселость маршала охватила тех из беглецов, которые могли слышать его. Слова: «это хитрость!» пробегали по рядам. Бегство принимало более правильный вид отступления. В войсках понемногу возрождалась уверенность.
– Пора остановиться, ваше превосходительство? – спросили некоторые из офицеров.
– Нет еще, детки! Вон там видите это большое каштановое дерево?
Маршал выбрал место, где подымался небольшой холм. Оно казалось ему более удобным для построения своего войска. Вдруг долина огласилась резкими и близкими звуками рожков.
– А, микелеты капитана Пуля! – радостно закричали солдаты.
То был вправду Пуль с остатками своих сорвиголов, которых Жюльен отрядил охранять маршала. Они должны были сменить роту его гвардейцев, почти совсем разбежавшуюся. Партизан подскакал к Вилляру.
– Ну, что с Жюльеном? – тихо спросил маршал.
– Разбит наголову, сударь! – отвечал Пуль. – Эти воплощенные дьяволы не спешат и не расстраивают своих рядов, чтоб преследовать нас. Это – словно старые войска: так они выдерживаются в победе! Они следуют за нами в порядке, наступательным маршем. Из Баржака сейчас прибыли три сотни всадников на хороших конях: это – конечно их задний отряд. Они истребляют наших отсталых. Но Жюльен приказал мне отправиться к вам, сударь. Я протрубил сбор: и вот я здесь с остатками моих людей, но их немного.
– Хорошо, мы постараемся вновь построиться. Ваши микелеты послужат нам обручами: их неустрашимое спокойствие ободрит этих бедняг, вообразивших, что за ними гонятся черти.
Заметив адъютанта, который пробирался с трудом, маршал сказал ему:
– Скачите, сударь, прикажите всем войскам, которые еще держатся в долине, податься туда (он указал на каштановое дерево). И пусть постараются соединиться там со мной в добром порядке.
Колонна Вилляра, пожалуй в лучшем порядке, чем остальные быстро двигалась к назначенному месту. Справа, на расстоянии сотни сажен, простирались холмы, смыкавшие течение Геро. Два из них, обрывавшиеся круче других, оставляли узкий проход, через который виднелась река.
– Отступая вдоль реки, – сказал Вилляр Пулю, – мы не будем опасаться за наше правое крыло: хоть с этой стороны мы будем прикрыты.
Вилляр еще не кончил, как в этом проходе показалась масса воинов, которые бежали в долину, распевая псалмы. То были горцы Ефраима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154