Когда сержант микелетов приблизился к офицерам гражданского ополчения, он вкусно облизал языком свои губы и невольным движением раскрыл огромные мешки, которые представляли из себя карманы его полукафтана. Мэтр Бонляр, в надежде безнаказанно совершить какую-нибудь кражу, вмешался в толпу ополченцев и спросил одного из них медовым голосом:
– Товарищ, не можете ли вы мне указать вашего капитана? И если я вас называю товарищем, то это потому, что, несмотря на мою городскую одежду, я, как и вы, ополченец: я – сержант-алебардщик в вольной дружине микелетов капитана Пуля.
Буржуа, крайне польщенный товарищеским обращением к нему, как к военному, одного из «низших офицеров» отважного войска, отвесил изящный поклон, поискал взглядом мэтра Жанэ и, указывая на него микелету, проговорил:
– Товарищ, капитан, вот тот толстяк в чулках лимонного цвета, в кожаном камбюроне и с полосатым платком на голове.
– Простите, любезнейший, – ответил микелет, притворяясь, что не видит мэтра Жанэ. – Мое зрение немного пострадало от страшного взрыва мины в мою бытность в Турции. Я там вижу, если не ошибаюсь, поярковые шляпы, каски, перья, но ничего похожего на полосатый платок.
– Там, там! Вот, посмотрите, товарищ, – сказал мещанин и, взяв сержанта за руку, пальцем указал ему на продавца духов.
– Ага, прекрасно! Теперь-то я вижу! – воскликнул смелый плут и в то же мгновение прикарманил часы невнимательного мещанина. – Мне остается только поблагодарить вас, товарищ, – прибавил Бонляр с почтительным поклоном.
– Не за что. Вам угодно шутить, – возразил мещанин, в свою очередь, отвесив ему самый вежливый поклон. – Я не требую никакой благодарности, товарищ! Я вам крайне обязан за возможность быть вам несколько полезным.
– Товарищ, вы чересчур любезны, – ответил микелет невозмутимо важно. – Если могу вам оказать какую-нибудь услугу, располагайте мной, не стесняйтесь. Во время моих военных странствий, мне удалось собрать кое-какие лекарства, и, не будучи лекарем, могу похвастаться, что почище всякого члена факультета я излечиваю хандру, плеврит, паралич, кровавый понос. И если, на мое счастье, вы страдаете одной из этих болезней, обратитесь ко мне.
– Вы очень любезны, товарищ, – проговорил мещанин. – В данную минуту я не нуждаюсь в ваших услугах, но если представится случай...
– О, он представится, не сомневайтесь, в особенности если, как говорят, вы выступите против камизаров. Тогда рассчитывайте на меня.
После нового поклона, Бонляр направился к мэтру Жанэ, оставив мещанина в восхищении от своей учтивости. Продавец духов, сильно волнуясь, в данную минуту совершенно забыл все священные правила христианской благопристойности. Его кумовья, кожевник и продавец воска, старались всеми силами унять его раздражение, которое направлено было в особенности против бригадира Ляроза.
– Черт возьми! – воскликнул Жанэ. – Эти золотогалунные полукафтаны воображают, что нас можно оскорблять безнаказанно! Граждане мы своего города? Да или нет? Кумовья и соседи, не дадим этим зеленым гусеницам предписывать нам законы!
Сержант почтительно приблизился к Жанэ и сказал:
– Позвольте мне, любезнейший и достойнейший командир, приветствовать вас от имени моего капитана.
– А кто, черт возьми, ваш капитан? – спросил разгневанный продавец духов с полнейшей военной развязностью.
– Мой капитан – Денис Пуль.
– Черт возьми, это – настоящий смельчак! Провались я, чем могу ему служить? – воскликнул мэтр Жанэ, который всякий раз, как надевал камбюрон и шишак, находил необходимым принимать жесткие манеры солдата.
– Мой капитан поручил мне, капитан, передать вам: если вы нуждаетесь в товарище для боя конного или пешего, на немецких или испанских рапирах, на кинжалах или мечах, он к вашим услугам. Вы кажетесь ему одним из тех отважных товарищей, которые охотно привязывают свою правую ногу к левой ноге противника, чтобы биться до последней капли крови.
– Клянусь смертью, которую вы упоминаете, сержант, отказа, пожалуй, не будет! – воскликнул мэтр Жанэ с угрожающим видом, внезапно надевая шишак поверх платка, покрывающего его голову. – Знаете вы, что сказал мне сейчас этот нахальный драгунишка?
– Нет, мой доблестный капитан, но должно быть какую-нибудь грубость, подсказанную завистью: ведь всем известно, что сен-серненские драгуны сильно завидуют воинственному виду мещанской гвардии.
– Эго очень возможно, но возвратимся к этому негодяю. Представьте себе, сержант! Он сначала заговорил со мной до того вкрадчиво, что я подумал, что он хочет исполнить только долг приличия: «Сегодня очень жарко, капитан». – «Действительно, очень жарко, драгун», – ответил я ему. – «В таком случае, капитан, вы должны мне дать, чтобы освежиться, ломтик от этой прекрасной дыни, которую вы держите под мышкой». – «Какая дыня, драгун?», – воскликнул я, опуская голову. Осматриваюсь... Нахал имел в виду мой шишак, который, удобства ради, я держал под мышкой. Слыхано ли подобное нахальство? – воскликнул мэтр Жанэ, чувствуя, как его гнев воспламеняется при виде Ляроза, который приближался с насмешливым видом, ударяя кончиком хлыста по голенищам своих крепких сапог.
– Ну что, капитан? – нахально проговорил драгун. – Вы решились-таки снова надеть железный горшок на вашу почтенную шарообразную голову? Будьте осторожны: солнце палит; ваша голова изжарится в нем, как яйцо в котле.
– Обнажите, капитан, шпагу! Раскроите рыло этому негодяю, а потом можно будет прогнать его сквозь строй, – воскликнул Бонляр, взяв миролюбивого мещанина под руку, с единственной целью воспользоваться суматохой и поудобнее стащить пороховницу капитана, серебряные украшения которой и красные шелковые кисти возбуждали его алчность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154