Просто она слишком изнурена — вот отчего ее голова раскачивается из стороны в сторону при каждом резком движении. Почему он подвесил ее вниз головой? — спрашивала себя Аманда, не осознавая, что упала с очень высокой скалы. Потом она мысленно пожала плечами, решив, что так он наказал ее за побег. Она даже предположила, что в некотором роде заслужила это.
Удар, толчок, удар, толчок. Неужели все это так необходимо, когда у нее нестерпимо болит голова, сердито подумала Аманда, заставляя себя открыть глаза, чтобы попросить Рафаэля не мучить ее.
Однако слова застряли у нее в горле, когда она увидела безумный наклоненный мир — отвесные каменные стены и зияющую пропасть, которую следовало бы заполнить чем-то твердым. Господи, облака так близко, что до них, кажется, можно дотронуться рукой, а она, словно какая-то безумная птица, болтается на спине Рафаэля.
— Кар-р, — выдавила Аманда, потом облизала губы и попыталась снова. — Н-нгайв. — Это было лучшее, что она смогла произнести на этот раз, и, с содроганием закрыв глаза, сдаваясь кошмару, потеряла сознание.
Втолкнув свою с каждым мгновением становившуюся все более тяжелой ношу на край обрыва, Рафаэль перекатил Аманду на землю и без сил рухнул рядом. Он устало уставился в небо и, глубоко вдохнув, заставил свое тело расслабиться. Его мускулы слишком долго были в напряжении и болели так, что он не мог даже пошевелиться.
Только когда вечерние тени превратились в скрывающую все темноту, он наконец вытащил свою рубашку из-под Аманды и надел ее. Им придется оставаться здесь, пока не уйдут французы. Рафаэль не мог позволить им обнаружить лагерь.
В нем всколыхнулись воспоминания о той ночи, когда она была в его объятиях, вся такая горячая, нежная, извивающаяся от страсти. Каким-то образом этой девочке удалось пробраться сквозь его защитную оболочку, и это беспокоило его. Слишком многое шло не так, слишком много нужно сделать, и слишком велика вероятность смерти в любой момент — факт, раньше никогда не волновавший его. А что будет с Амандой, если его убьют?
Рафаэль взволнованно поежился, его темные брови сошлись на переносице. Он чувствовал ответственность за нее. В некотором смысле она доверяла ему, и он не мог забыть, что ее мать была крестницей его отца. Фелипе мертв, а Джеймс Камерон, алчный и опасный, оставит Аманду в тех же тяжелых обстоятельствах, что и прежде.
Только одно решение казалось возможным, и даже если он прежде никогда не собирался жениться, то теперь решил, что ему придется передумать. Это в какой-то степени защитит ее, если его убьют, а если нет…
Что ж… По его губам пробежала улыбка, когда он посмотрел на Аманду. Его взгляд задержался на ее полной груди и длинных ногах, проглядывающих сквозь рваную юбку. Ночи могут оказаться ценнее дней, когда она захочет бросить ему вызов, и нет сомнений, что со временем ее удастся укротить. А если он устанет слушать ее, есть много способов сделать упрямицу тихой и удовлетворенной.
Рафаэль слегка удивился реакции своего тела на эти мысли, Волна желания, словно горячий прилив, захлестнула его при воспоминании о ее страстном ответе на его ласки. Проклятие! Сейчас не время думать о таких вещах — они одни, практически беззащитные, перед французами и природными стихиями, а Аманда ранена…
Мускулы на его ногах напряглись, натягивая ткань брюк, когда он поднялся с земли и посмотрел сверху вниз на Аманду. Подложив руку под щеку, со слегка приоткрытым пухлым ртом и вьющимися по плечам темными волосами, она была похожа на беззащитного ребенка, и ему захотелось защитить ее.
Когда, наклонившись, он поднял Аманду на руки и понес в маленькую пещеру, скрытую под выступом скалы, она с довольным вздохом прильнула к нему и обвила руками его шею.
— Не будь смешным, — пробурчала Аманда, отмахиваясь от Рафаэля, — я не собираюсь выходить за тебя. Но, — любезно добавила она, — с твоей стороны было очень мило предложить это. — Ее зубы с жадностью вонзились в рыбу, которая немного подгорела с одной стороны, но все же казалась съедобной, и она удовлетворенно вздохнула.
В маленькой пещерке весело горел огонь, сосновые поленья потрескивали, распространяя сильный хвойный запах. Рафаэль, прищурившись, посмотрел на Аманду. Он и не ждал, что это окажется легко. Черт ее побери, она не имеет ни малейшего понятия о том, как ее едва не обнаружили французы и какой опасности это могло бы подвергнуть весь лагерь. Он поклялся себе, что впредь Аманда будет делать только то, что он ей скажет.
— Думаю, ты не поняла меня, — спокойно произнес Рафаэль, сдерживая взрыв, который, он знал, все равно наступит. — Я не спрашивал твоего согласия выйти за меня, а лишь сказал, что нужно сделать для твоей безопасности.
— О? — Изящно изогнутая бровь взлетела вверх, когда Аманда бросила на него испепеляющий взгляд. — Это еще вопрос, для чьей безопасности — твоей или моей. Ты думаешь, я не понимаю, что никакие обвинения в похищении тебе не смогут быть предъявлены, если мы будем женаты? Нет уж, спасибо; я предпочитаю смертельную опасность браку с…
— Не говори этого, — предостерег он таким тоном, что она замолчала. — К тому же у тебя небольшой выбор, Аманда.
— Я не согласна! — Остатки рыбы упали на пол, когда она вскочила на ноги, и Аманда постаралась не обращать внимания на внезапную боль в голове, вспыхнувшую от резкого движения. Боже, как больно! К тому же она не хотела признавать, как забилось ее сердце при мысли о браке с Рафаэлем. «Но ведь он не любит меня, — повторяла она себе снова и снова, — он не любит меня; он только хочет избежать обвинения и казни».
Но даже если и не в этом причина — почему она должна выходить за него ради своей безопасности, если он не любит ее?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115