К счастью, императора не волнуют такие вещи, так что ты будешь допущена ко двору. Я хочу, чтобы ты сблизилась с Карлотой, ты должна передавать мне все, что там говорится и делается, понятно?
Прикусив язык, Аманда молча кивнула и отвернулась к окну. Она ненавидела его, ненавидела это холодное высокомерие и презрительное поведение, ненавидела то превосходство, с которым он обращался с ней. Голос Фелипе, холодный и бесстрастный, продолжал что-то бубнить за ее спиной, отдавая распоряжения и завуалированные предупреждения насчет ее поведения, пока они будут в Куэрнаваке с императором, и возмущение Аманды кипело внутри ее как вулкан, готовый взорваться. Он был всегда таким спокойным; ничто не могло потревожить его холодную внешность, и она поддалась непреодолимому искушению разрушить это проклятое спокойствие.
— Есть ли вести от вашего брата, Фелипе? — Она повернулась и, посмотрев ему в лицо, с удовольствием увидела почти незаметное напряжение его губ в ответ на ее дерзкий вопрос.
— Почему ты спрашиваешь, Аманда? — Фелипе шагнул ближе, лениво похлопывая по ладони перчаткой для верховой езды; его темные брови удивленно приподнялись, губы растянулись в осторожной улыбке. — Это довольно странный вопрос, учитывая обстоятельства.
— О, вы так думаете? А мне показалось, это довольно естественный вопрос. В конце концов, мы провели вместе достаточно много времени. — Она едва не рассмеялась, увидев выражение лица Фелипе, короткую вспышку ярости, исказившую лицо. Однако Фелипе быстро взял себя в руки.
— Я не имел в виду те особенные обстоятельства, моя дорогая. Мой безрассудный брат — преступник, бандит, который не смеет приближаться к цивилизованному миру и должен прятаться в горах, как загнанное животное. Разумеется, такая жизнь как раз для него.
— Странно; я всегда считала Рафаэля охотником, а не дичью, — ответила Аманда, небрежно пожимая плечами.
— Тогда ты не будешь слишком разочарована, когда его поймают и расстреляют. И уверяю тебя, этим все и кончится. — В голосе мужа была такая убежденность, что Аманда резко вскинула голову, но лицо Фелипе, как обычно, не выражало ничего.
— Что вы хотите этим сказать? Вы же дали слово, — начала она, но ее оборвал короткий ядовитый смешок Фелипе.
— Слово? Конечно, я дал слово, Аманда, но какое это имеет значение, если слово дано такому человеку, как Эль Леон? Ты ведь не ожидала, что я на самом деле отпущу его?
Аманда побледнела; ей показалось, что мир вдруг содрогнулся и замер.
— Он… он схвачен? — Ожидая ответа, она затаила дыхание, надеясь и молясь, что Фелипе скажет «нет», и когда он это сказал, с облегчением закрыла глаза.
— Но скоро будет, — с огромным удовлетворением добавил Фелипе. — Мои люди преследуют его. — Выражение лица мужа напомнило Аманде кота, который только что поймал мышь, и ее сердце ушло в пятки. — Встретимся за ужином, донья Аманда, — проворковал Фелипе, поднося ее руку к губам и прикасаясь поцелуем к ледяной коже. Если даже он и почувствовал ее дрожь, то ничего не сказал.
Когда дверь за ним закрылась, Аманда снова уставилась в окно, обхватив руками локти так сильно, что побелели костяшки пальцев. Почему нет известий от Рафаэля? Может, его схватили? Нет, он слишком умен для этого. Но он обещал как-нибудь прислать ей весточку, дать знать, где находится и что все еще жив, а известий все нет и нет. Пытается ли он подать прошение об аннулировании брака или найти способ забрать ее от Фелипе? Письма Аманды были перехвачены, и как-то за ужином Фелипе холодно проинформировал ее, что впредь вся корреспонденция будет просматриваться.
— Даже если меня не волнуют отбросы со стола моего братца, моя дорогая, я не собираюсь отказываться от моих притязаний на тебя и твое наследство, — спокойно заявил Фелипе.
— Если земля — это все, что вас интересует, тогда забирайте ее, — предложила Аманда, — только отпустите меня!
— Отпустить тебя? Не будь дурочкой. У меня нет ни малейшего желания позволить тебе присоединиться к Рафаэлю в каком-нибудь горном лагере и сообщить знакомым, что моя жена предпочла бандита-хуариста.
Аманда больше не заговаривала об этом, а Фелипе продолжал придумывать для нее все новые ограничения, так что единственным занятием осталось вышивание в ее комнате. Запрещены были даже короткие поездки верхом, и временами Аманде казалось, что она сойдет с ума, сидя взаперти в доме. Теперь предстояла поездка с Фелипе в Куэрнаваку на встречу с Максимилианом, и вопреки обстоятельствам Аманда с нетерпением ждала ее. По крайней мере это лучше, чем сидеть в спальне и выходить только на ужин; возможно, ей удастся узнать что-нибудь о Рафаэле.
Расположенная всего в шестидесяти милях от Мехико, Ла-Борда-Куинтас стала самой любимой резиденцией императора. Куэрнавака была местом, где Эрнандо Кортес когда-то построил свой летний дворец, и заброшенная quinta, или загородная вилла, окруженная прекрасными заросшими садами, перешла во владение Максимилиана. Дом когда-то принадлежал Хосе Ла Борда, которого серебряные копи Такеко сделали одним из самых богатых людей восемнадцатого века, но сады, на которые он, по общему мнению, потратил миллион песо, к моменту, когда их обнаружил Максимилиан, пришли в запустение. Веранды покосились, статуи и фонтаны заросли розами, пруды с лилиями заглушил бурьян, а рощи апельсиновых и манговых деревьев поросли кустарником. В конце концов были из Мехико выписаны садовники и архитекторы, и теперь Куэрнавака сияла былой красотой, которая очаровала Аманду, особенно после утомительной поездки.
Неудобства путешествия в некоторой степени компенсировались приятностью пейзажей почти не населенной сельской местности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115