Пока Джулиан готовился к подъему, Бинго уселся в тени развалин под скалой и раскурил трубку.
— Бинго, ты уверен, что не хочешь пойти с нами? Последний раз зову… — Джулиан встал на нижний обрубок, Хакайву был уже выше. Проводника им выделил вождь папаго, и, хотя Джулиан не понимал ни слова из его языка, в разговорах не было необходимости. Хакайву, как и Бинго, знал, что заинтересует Джулиана.
— Нет, Странник. — Бинго растянулся на сухой траве. — Мне и здесь хорошо. К тому же отсюда все видно. — Он надвинул на глаза свою шапку из волчьей головы, после чего последние слова стали явной ложью.
Джулиан ухмыльнулся и энергично полез вслед за Хакайву. На середине скалы слева проходила тропа. Там, где она соединялась с тропинкой, идущей справа, была площадка с узким дверным проемом, ведущим в глубь горы. Врагу сюда было не пробраться. Джулиан решил, что здесь находился пост часового. Хакайву остался маячить в дверном проеме, а Джулиан отправился исследовать замок, как он его назвал.
Замок был втиснут под глубокий навес скалы. Его построили из небольших блоков известняка, скрепленных известняковым же раствором. Крышей служили стволы сикоморов, накрытые жердями, палками, травой и слоем глины. Джулиан только помотал головой, представив себе, сколько потребовалось труда, чтобы поднять тяжелые материалы по крутизне. Наружные стены проходили по самому краю поперечных плит, сверху они были вырезаны дугой, подстраиваясь под арку окружающей пещеры. Вытянув шею, Джулиан оценил, что высота здания — как пятиэтажный дом. Он насчитал семнадцать комнат, в некоторых оставались свидетельства жизни прошлых обитателей.
На пыльных полах валялись разбитые горшки и рваные корзины, а также сухие травы, семена и орехи. Его внимание привлек уцелевший сосуд, стоявший на каменной плите. Он был сделан в форме сидящего мужчины с широким задом и босыми ногами, свешивающимися с подставки. Керамические руки были прижаты к бокам, открытый рот служил горлышком кувшина, сделанного с чувством юмора: большой нос на бородатом лице служил ручкой. Тускло-желтый кувшин был расписан красными квадратиками. Джулиан потряс несколько корзин и обнаружил в них семена кукурузы и бобов. Хотя давние обитатели этого жилища были первобытными людьми, они умели возделывать землю. Место для жилья было идеальное: тут и защита от врагов, и пресная вода, земля у подножия пригодна для сельского хозяйства, вокруг всевозможные дикие съедобные растения, ягоды, рыба, дичь. И изобилие материалов для строительства, для гончарных работ и для изготовления инструментов.
Подняв просмоленную корзину, Джулиан узнал в ней тот же стиль, которым пользуются папаго для изготовления водяных корзин. Значит, умение передается от одних к другим. Джулиан был очарован. Он как будто услышал эхо старины и ощутил присутствие людей, живших в этих комнатах. Этот нерушимый замок насчитывал сотни лет, он относился к тому времени, когда в средневековой Европе мужчины носили доспехи и ходили в крестовые походы!
Оклик Хакайву вернул Джулиана к действительности. Он прихватил с собой кувшин-скульптуру и более сохранившуюся корзину — он добавит их в свою коллекцию.
— Если бы я не приехал в Аризону с другой целью, я бы провел здесь много больше времени, — сказал он, спустившись вниз. — Бинго, почему ты думаешь, что никто не знает про это место?
Бинго сплюнул табачную жвачку на лист сикомора.
— Кто тебе сказал, что о нем никто не знает? Я знаю, Хакайву знает, индейцы здешних мест знают. — Он почесал блошиный укус. — Несколько лет назад я встретил одного человека в каньоне де Шелли. Его звать Джексон. Уильям Генри Джексон. Он ехал на самом лучшем муле, которого я видывал. У него было странное сооружение со стеклышком, он его наставлял…
— Джексон?! Я видел его фотографии Запада! Он очень талантлив. Я думаю, у него в палатке есть темная комната для фотографии.
— Да, была. Он слышал многое про такие руины. Джулиан поднял голову и еще раз посмотрел на внушительное жилище в скале.
— Я видел какие-то руины в каньоне Чако, когда искал карту. Но об этом месте я ничего не слышал.
— Я думаю, есть много мест, о которых ты ни черта не слышал, — хохотнул Бинго. — Как и я. Разница в том, что мне нет до них дела. Ты такой человек, что тебе надо знать, что к чему, а я бываю доволен, если у меня набит живот, есть виски и женщина, не важно, хорошая или плохая.
Джулиан хлопнул себя по колену и засмеялся, вместе с ним засмеялся Хакайву.
— Разве он понимает английский? — удивился Джулиан, глядя на веселое широкое лицо проводника-папаго.
— Нет, зато он понимает смех. Универсальный язык, ты не находишь?
— Бинго, а ты высказал очень умную мысль. — Его постоянно удивляло, как глубоко понимает старик человеческую натуру. Когда Джулиан предложил ему порцию табака, он скептически поднял светлые брови, но на этот раз взял.
— Сунь в рот и немного пожуй, — учил Бинго, — но недолго, а то закашляешься. Правильно. Теперь перекати на другую сторону рта. Когда захочется, сплюнь, только подбородок береги!
Джулиан никогда раньше не жевал табак и думал, что это что-то вроде нюхательного табака. У джентльменов было принято нюхать табак, но ему это не нравилось, и теперь он с удивлением обнаружил, что жевать табак приятно. А еще он считал, что в нюхании табака есть нечто женоподобное, тогда как сплевывать — занятие чисто мужское.
— Неплохо, — сообщил он своему гиду. — Надо было раньше принять твое предложение.
— Ага, от этого на груди лучше волосы растут, Странник. Не проглоти случайно. Будет тошнить как собаку, и лицо позеленеет почище сосны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105