— Обязательно, — ответила Виктория, натягивая перчатки.
Они рука об руку вышли за дверь и стали спускаться по ступенькам.
Как это все-таки по-американски, рассуждала про себя Виктория, следуя рядом с Майлзом, избрать из всех цветов именно красный! Для английской девушки из хорошей семьи красное платье — верх дурного тона. Уж и не знаю, смогу ли я провести в обществе этого человека хотя бы один день, даже если это необходимо ради осуществления моих планов?
В сущности, Виктория ничего толком не знала о Майлзе Уэлсли и еще меньше его понимала. По сравнению с другими ее знакомыми этот человек казался ей чересчур порывист. Он был слишком открыт, говорил что вздумается, был прям и непосредствен до крайности. Столь же чрезмерными казались ей его красота и привлекательность. Ни один мужчина из тех, кого знала Виктория, не мог в этом смысле равняться с Майлзом Уэлсли. Неужели все американцы таковы? — задавалась она вопросом и сама же себе отвечала, что национальность, по-видимому, тут ни при чем.
Как бы то ни было, всякий раз, когда Майлз оказывался рядом, сердце у нее в груди замирало и становилось трудно дышать. Фиона называла подобных людей «жизнелюбами». Именно такому человеку, по мнению Виктории, серый цвет и должен был казаться тусклым.
— Надеюсь, вас не разочарует окончательно тот факт, что лошадь у меня тоже серая? — с иронией в голосе осведомилась она. — Увы, красных лошадей нынче не достать.
Майлз заметил, что девушка смотрит на него с вызовом, и решил поддержать игру:
— Очень жаль. Кобыла клубничного цвета как нельзя лучше подошла бы к алому костюму для верховой езды.
Улыбка, появившаяся было на губах Виктории, улетучилась: стрелы ее сарказма явно не достигли цели.
— Итак, куда мы поедем? — торопливо спросила она, чтобы сменить тему.
— Вы не против, если мы прокатимся по полям? Я слышал, что где-то на задворках вашего имения имеются луга, где вы выпасаете молодняк.
Виктория искоса на него посмотрела, сообразив, что кто-то уже поставил Майлза в известность о ее маленьком секрете, который, впрочем, был отлично известен всем местным жителям.
— Как скажете, но заранее вас предупреждаю, что эти лошади не продаются.
Вскочив на коня, она сразу же пустила его галопом в надежде, что Майлзу придется скакать сзади и глотать пыль.
Увы, уловка не удалась. Отличный наездник, Майлз рее через минуту нагнал девушку и помчался с ней бок о бок.
Так, галопом, они одолели несколько миль, после чего Майлз крикнул:
— Берегитесь! Так вы скоро загоните вашу лошадь!
Виктория, понимая, что он прав, натянула поводья, и кобыла перешла на рысь.
— Здесь пасутся ваши лошади? — спросил Майлз, Указывая на огороженное частоколом пастбище.
Виктория согласно кивнула.
— В таком случае давайте остановимся и посмотрим на лошадок.
Поколебавшись, девушка снова кивнула.
Они спешились, взяли лошадей под уздцы и направились к ограде, за которой на изумрудно-зеленой травке резвился молодняк из табуна Пемброков.
С минуту Майлз и Виктория созерцали молодых лошадок, которые в отдалении щипали траву, время от времени вскидывая головы и оглашая окрестности громким веселым ржанием.
К изумлению девушки, Майлз неожиданно сунул в рот пальцы и свистнул так пронзительно, что Виктория едва не свалилась с ног. Лошадки как по команде вскинули головы, повернулись на звук и зарысили в сторону молодых людей, будто желая узнать, кто их обеспокоил. Это позволило Майлзу присмотреться к статям молодняка и определить его достоинства и недостатки.
— Это лошади от тех самых маток, которых вы показывали мне в конюшне?
— Большей частью. А почему вы спрашиваете?
— Да потому что они точно так же засекают ногу, как и те, что были выставлены на продажу.
— Мистер Уэлсли, — Виктория в сердцах хлопнула перчатками по колену. — Если вы еще раз скажете мне, что лошади Пемброков засекают ногу, я сяду на лошадь и вернусь домой!
Майлз посмотрел на нее и ухмыльнулся:
— Не любите вы выслушивать неприятные истины, миледи…
В ответ Виктория выхватила у него поводья своей кобылы.
— С меня довольно! Я отправляюсь в Пемброк-хаус.
Она сунула ногу в стремя и хотела вскочить в седло, но Майлз крепко обнял девушку за талию, подхватил на руки и легко, как перышко, снова поставил на землю.
— Не уезжайте, — прошептал он, наклоняясь к Виктории так близко, что едва не касался губами ее ушка. — Обещаю вам хранить молчание.
Виктория попыталась высвободиться, но Майлз держал ее крепко. Убедившись, что вырваться ей не удастся, она решила применить другую тактику и нежным голоском пропела:
— Ах, мистер Уэлсли, отпустите меня, пожалуйста!
— Так вот же — не отпущу, — словно кот, промурлыкал ей на ухо Майлз. — Мне нравится сжимать вас в объятиях.
— Но, мистер Уэлсли… Это, в конце концов, неприлично…
— К черту все приличия, — вполголоса сказал он. — Иногда они ужасно мешают. К тому же, целуя вас на конюшне, я тоже вел себя неприлично, зато сколько удовольствия получил!
— Мистер Уэлсли, прошу вас!
— Майлз. Зовите меня Майлз. Мистер Уэлсли — это мой отец.
— Хорошо… Пусть будет Майлз, — едва слышно произнесла Виктория, чувствуя, что ее силы и желание сопротивляться иссякают. — Так вот, Майлз, мы с вами не должны…
Закончить фразу ей так и не удалось, поскольку миг спустя молодой человек развернул ее к себе и припал поцелуем к ее губам. Словно по волшебству, с головы ее соскользнула шляпа, и стянутые в тугой узел волосы, обретя свободу, волной хлынули на плечи.
Виктория понимала, что так продолжаться не может, что она просто обязана оттолкнуть Майлза, но не находила для этого сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112