— Благодарю вас, сэр.
Майлз предложил Виктории руку, и они вместе спустились во двор.
— Вы приехали в карете вашей бабушки? — с удивлением спросила Виктория, увидев на подъездной дорожке величественный экипаж с гербами на лакированных дверцах.
— Да, — ответил Майлз. — Я, правда, хотел взять кабриолет, но бабушка настояла, чтобы я ехал в этом чудище.
Виктория едва заметно улыбнулась, поскольку была рада видеть Майлза, что бы там она ни говорила в приватной беседе сестрам. Утверждая, что свадьба Кэтрин Кроуфорд, хотя и блестящая, мало ее занимает, она не лукавила. Куда больше интересовал девушку спутник, с которым ей предстояло провести вечер.
— И все же я уверена тем не менее, что это весьма комфортабельный экипаж, — заметила девушка, забираясь с помощью Майлза в карету.
— Нисколько в этом не сомневаюсь, — сказал он со смехом, усаживаясь на шелковые подушки с нею рядом. — Стоит, однако, представить себе, что ехать предстоит всего две мили, невольно начинаешь думать о чрезмерности и даже обременительности подобного комфорта.
Две мили они одолели в рекордно короткий срок, и прежде, чем Виктория успела об этом пожалеть, карета остановилась около церкви, в которой должно было проходить венчание.
— Это они вас обсуждают, — заметила Виктория, кивком головы указав на шушукавшихся матрон.
— Только потому, что я нахожусь рядом с вами, — сказал Майлз, помогая девушке сесть на стул в заднем приделе храма.
Виктория знала, что это не так, но все равно порадовалась его словам. Оглянувшись, она доверительно склонилась к Майлзу и прошептала:
— Люблю летние свадьбы, когда вокруг все цветет. Они куда ярче и наряднее зимних. Зимой жениху и невесте приходится вместо цветов довольствоваться еловыми ветками.
— В таком случае, когда настанет ваш черед выходить замуж, вы потребуете от жениха, чтобы свадьба состоялась летом?
— Едва ли. Я не собираюсь выходить замуж — ни зимой, ни летом.
Откровенность Виктории удивила и позабавила Майлза.
— Это почему же?
— Вас наверняка поставили в известность, мистер Уэлсли, что здесь меня считают старой девой.
Майлз нахмурился.
— Если не ошибаюсь, Кэтрин Кроуфорд столько же лет, сколько и вам.
— Тем не менее между нами большая разница. Кэтти всегда мечтала о замужестве, а потому она продолжала выезжать в свет до тех пор, пока ей не сделали предложения. Я же не хочу выходить замуж, потому что считаю: замужество для женщины сродни рабской доле.
Удивлению Майлза не было предела.
— Вы и в самом деле так думаете?
— Да. Брак — это рабство, в особенности для женщины.
— Это самое забавное заявление, какое мне только доводилось слышать!
Виктория посмотрела Майлзу в глаза.
— Вот как? Вы считаете мои слова забавными? А ведь то, что я говорю, — правда. Замужняя женщина призвана ублажать мужчину, вести его дом, развлекать его гостей, воспитывать его детей…
— Уступать его грубым плотским желаниям, — с готовностью продолжил Майлз список претензий Виктории к мужскому полу.
Девушка вспыхнула и отвернулась.
— Такие вещи обсуждать неприлично.
Майлз хотел сказать: напротив, они впервые в разговоре затронули действительно важную тему, но его размышления были прерваны громкими звуками органа, которые заполнили весь храм. Разговаривать стало невозможно, и все присутствующие разом повернулись к кафедре священника.
Венчание продолжалось недолго. Когда жених и невеста рука об руку выходили из храма, Майлз с улыбкой заметил:
— Вы только посмотрите, как счастлива Кэтрин! Вряд ли в эту минуту она думает о том, что ее продали в рабство.
— Интересно, какие чувства она будет испытывать завтра? — бросила с раздражением Виктория. Потом, осознав, что ее слова прозвучали весьма двусмысленно, она хотела было отвести глаза, но не успела — наткнулась на широкую белозубую улыбку Майлза.
Свадьба Кэтрин Кроуфорд и Джеймса Беннингтона считалась самым блестящим событием в светской жизни графства. Прием, который был устроен в честь новобрачных в фамильном поместье Беннингтонов, отличался исключительной пышностью. Бальный зал был убран гирляндами весенних цветов, а для жениха и невесты сплели огромный венок, украшавший арку, стоя под которой новобрачные принимали гостей.
Свадебный пирог напоминал башню и был украшен алыми розами, марципаном и сахарными фигурками жениха и невесты на самом верху.
— Красиво, правда? — спросила Виктория, когда они вошли в бальный зал.
Майлз кивнул, после чего указал на ломившиеся от снеди столы и заметил:
— В жизни не видел такого изобилия. Похоже, нас здесь неплохо покормят.
— Разве в Америке не устраивают свадебный ужин?
— Конечно, устраивают, только он продолжается всего один вечер.
Виктория одарила его смущенным взглядом.
— Но у нас свадебный ужин тоже длится один вечер.
— Не может быть! Здесь такое количество разных вкусностей, что можно кормить гостей два-три дня.
Виктория рассмеялась и указала Майлзу на оркестр из двадцати музыкантов, которые в этот момент настраивали свои инструменты.
— Похоже, нам здесь предложат также и потанцевать, — сказала она.
— Вот и хорошо, — кивнул Майлз. — Я знаю, вы любите танцевать.
Виктория улыбнулась своему кавалеру и позволила ему проводить себя к столу.
Великолепный пир шел своим чередом без всяких происшествий, хотя Майлз пару раз замечал мрачное лицо Хэррисона Гилфлорда, восседавшего в дальнем конце стола.
— По-моему, вашему ухажеру не слишком по нраву, что мы пришли на свадьбу вместе.
Шампанское настроило Викторию на легкомысленный лад, и она неожиданно для Майлза хихикнула:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112