— Тори!
— Ох, Майлз, — тут же отозвалась молодая женщина, садясь на постели, — мне так стыдно…
— Не надо, — пробормотал он, обнимая жену за плечи и зарываясь лицом в ее темные густые волосы, — не извиняйся. Это мне нужно просить у тебя прощения, Я не имел никакого права строить планы переезда в Америку, прежде не известив тебя.
— Бог с ними, с этими планами! — вскричала Виктория, не скрывая слез радости и облегчения, которые струились у нее по щекам. — До тех пор, пока мы вместе, мне все равно, где жить. Даже если тебе взбредет в голову поселиться в хижине в дремучем лесу, я не стану этому противиться.
Хотя момент был трогательный и слова Виктории шли от самого сердца, Майлз не сумел сдержать улыбки. Присев рядом с женой, он смахнул с ее глаз слезы и сказал:
— Тори, дом моего отца в Колорадо никак нельзя назвать хижиной. Это двухэтажный особняк, и в нем восемь спален, четыре ванных комнаты, людская на шесть человек и гостиная, которая может вместить не менее двухсот гостей.
— Но ведь это дом твоих родителей, — пробормотала женщина. — Не уверена, что я смогу все время жить с ними под одной крышей. Может быть, нам следует обзавестись собственным домом?
— Как скажешь. Для тебя я готов выстроить даже дворец. Или дом в духе Пемброк-хауса.
— Мне не требуется ничего столь грандиозного, — покачала головой молодая жена.
— В таком случае выстроим себе нечто среднее между хижиной и дворцом — идет?
— По рукам! — воскликнула Виктория, повернувшись к мужу, и крепко поцеловала его в губы. — Только вот еще что, Майлз…
— Слушаю тебя, — голос Майлза звучал несколько приглушенно, поскольку в этот момент он склонил голову и осыпал поцелуями ее грудь.
— Нам обязательно нужно ехать в Америку в октябре?
Майлз медленно поднял голову и с удивлением посмотрел на Викторию.
— Ты что же — отказываешься?
Женщина застенчиво улыбнулась.
— По-моему, для дальних поездок сейчас не совсем подходящее время.
— Это почему же?
Виктория отвела взгляд, и, хотя в комнате царил полумрак, Майлз заметил, что лицо ее порозовело.
— Весной ты станешь отцом, Майлз, и мне бы хотелось, чтобы наш первый ребенок родился в Англии.
— Ты забеременела? Уже? Бог мой, Тори, мы женаты всего месяц! Ума не приложу, что заставило тебя прийти к такому выводу?
Виктория подняла на него сияющие глаза.
— Ну… Я, конечно, до конца ни в чем не уверена, но… у меня… хм, как это сказать?..
— Задержка? — улыбнувшись, подсказал Майлз.
Виктория зарделась пуще.
— Да.
Он замер и так долго молчал, что Виктория уже подумала, что новость не слишком обрадовала мужа. И вдруг Майлз протянул руки, заключил ее в объятья и едва слышно проговорил:
— О, моя дорогая! Ты сделала меня счастливейшим человеком на свете.
Виктория ответила ему нежной улыбкой, и глаза ее наполнились счастливыми слезами.
— Я так рада, что эта новость тебя не огорчила… Я вдруг испугалась, что…
— Не огорчила? — в изумлении повторил ее слова Майлз. — Но с какой стати мне огорчаться, скажи на милость?
— Ну… Потому, возможно, что все это произошло так быстро… Я думала, ты был бы не прочь пожить некоторое время без такого рода забот.
— Глупости! Я хочу иметь большую семью. И чем раньше у нас пойдут дети, тем лучше. Сказать по правде, мне бы хотелось иметь столько детей, сколько у моих родителей.
Виктория улыбнулась при этом известии, хотя, признаться, мечты Майлза о большой семье представлялись ей несколько преждевременными.
— По-моему, Майлз, ты торопишь события. Для начала одного ребенка вполне достаточно.
— Ну, если только для начала…
— И запомни — я еще ни в чем не уверена. Возможно, это ложная тревога.
Майлз покачал головой.
— А вот я нисколько не сомневаюсь, что ты беременна.
Виктория хихикнула и откинулась на подушки.
— Хотелось бы знать, откуда проистекает такая уверенность?
— Отец разбирается в таких вещах, — ухмыльнулся Майлз. Вслед за Викторией он скользнул под одеяло, улегся рядом с женой и обнял ее.
— Я люблю тебя, Тори!
У женщины перехватило горло. Майлз впервые произнес эти слова. Она повернулась к мужу, исполненная нежности и ответной любви.
— Вот уж не думала, что ты мне об этом скажешь!
Майлз нахмурился.
— Как же так? Разве я не говорил тебе о своей любви прежде?
Виктория покачала головой.
— Увы, не говорил. А я все ждала и ждала…
— Уверен, что все-таки говорил, — возразил Майлз. — Просто ты не расслышала.
— Если бы ты говорил мне о любви, я бы услышала — ты уж мне поверь…
— Возможно, я просто об этом думал.
— Очень может быть.
— Так или иначе, — прошептал Майлз, коснувшись пальцем ее щеки, — это правда. А говорил ли я об этом вслух или просто думал, по большому счету, не имеет значения.
— Я тоже тебя люблю, — едва слышно шепнула Виктория, но потом ее голос окреп, и она повторила уже громче: — Я люблю тебя всем сердцем, мой милый, любимый и очень красивый муж!
— Правда, Тори? А я все сомневался… — Майлз блаженно улыбнулся, склонился над женой и нежно ее поцеловал. Сейчас он думал, что и через пятьдесят лет будет вспоминать эти минуты, как самые счастливые в жизни.
Ребекка нырнула в библиотеку, кашлянула, чтобы привлечь внимание дам, и, нервно оглянувшись на дверь, позвала:
— Леди Виктория?
Молодая женщина подняла глаза от бумаг сэра Джона, которые разбирала вместе с леди Фионой, и выжидающе посмотрела на девушку.
— Да?
— Вам… э-э… принесли послание.
— Вот как? От кого же? — спросила Виктория, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно и ровно.
— От лорда Гилфорда, — пробормотала Ребекка. Вложив конверт в трепещущие пальцы молодой женщины, она добавила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112