— На этой неделе уже третье, миледи.
— Знаю, — сказала Виктория. — Скажи, посыльный уехал?
— Нет, миледи. Он стоит в холле и ждет, когда вы соизволите написать ответ.
— Передай ему, пожалуйста, что ответа не будет. Пусть отправляется восвояси.
Ребекка присела в реверансе и торопливо вышла. Как только двери за служанкой захлопнулись, Фиона повернулась к падчерице и одарила ее не слишком любезным взглядом.
— Надеюсь, Майлзу известно, что этот тип засыпает тебя письмами?
Виктория положила конверт на стол и снова зашуршала бумагами, упрямо храня молчание.
— Виктория Энн, ты слышишь, что я сказала?
— Слышу, — отозвалась Виктория. Обращение «Виктория Энн» ее покоробило, поскольку мачеха так называла ее в детстве — да и то лишь когда сердилась.
— В таком случае будь любезна ответить на мой вопрос: известно Майлзу о посланиях Гилфорда?
Виктория отложила бумаги и отрицательно качнула головой.
— Нет, неизвестно. Но не будем больше об этом, ладно? Давай лучше работать — бумаг не счесть, а времени у нас осталось не так уж много.
— Пока ты не прочтешь мне письмо Гилфорда, о работе не может быть и речи!
Одарив Фиону сердитым взглядом, Виктория все же разорвала конверт и, быстро пробежав письмо глазами, передала его мачехе.
Фиона положила письмо перед собой и принялась читать, время от времени в сильнейшем волнении потирая рукой шею:
«Виктория!
Я должен поговорить с вами — и как можно скорее. Почему вы не ответили на мои предыдущие послания? Нам необходимо прийти к соглашению и решить, что следует предпринять, дабы извлечь вас из той пропасти, в которую вам было угодно себя низринуть.
Встретимся завтра в восемь вечера у конюшни Пемброк-хауса. Если вы не придете, я буду вынужден раскрыть глаза Уэлсли на наши отношения.
Искренне ваш, Хэррисон».
— Господь всеблагой! — вскричала Фиона, отодвигая письмо в сторону и обращаясь к падчерице: — Что у тебя было с этим человеком, Виктория? Если верить тому, что написал Гилфорд, ты хотела с его помощью разрушить ваш с Майлзом брак!
— Клянусь, у нас с Гилфордом ничего нет и не было! — вспылила Виктория. — Уж и не знаю, Фиона, что он вбил себе в голову. Ты и сама все отлично знаешь. Стоило, правда, Майлзу начать за мной ухаживать, как Гилфорд повел себя так, будто мы с ним обручены.
Фиона с тревогой глянула на падчерицу.
— По-видимому, Хэррисон считает, что между вами было нечто большее, чем дружеская привязанность. И еще — не кажется ли тебе, что в письме Гилфорд тебе угрожает? Нет уж, дорогая, изволь сообщить обо всем Майлзу — пусть он разбирается с этим делом.
Виктория вздохнула.
— Не хочу я впутывать в это дело Майлза. Он никогда не любил Хэррисона Гилфорда, и я боюсь, что, если расскажу ему о проделках Хэррисона, между ними вспыхнет ссора. Трудно предсказать, чем это закончится.
— Очень может быть, — согласилась Фиона, — но ведь должен кто-то дать понять Гилфорду, что его поведение нетерпимо. Между прочим, это входит в обязанности мужа.
— Если не обращать на письма внимания, Хэррисон со временем одумается и прекратит их посылать.
— Позволь мне в этом усомниться, — холодно сказала Фиона. — Сколько уже таких записок ты получила?
— Пять.
— Похоже на то, что их содержание с каждым разом становится все более вызывающим… Нет, не верю я, что Гилфорд исправится. Прошу тебя, покажи Майлзу хотя бы это последнее. Повторяю, заботиться о чести семьи должен муж.
Виктория опустила глаза и принялась со всем тщанием изучать носки своих туфель. При этом она не торопилась давать обещания.
— Виктория, — снова напустилась на молодую женщину мачеха, — обещай мне, что расскажешь обо всем Майлзу!
— Так и быть, — сказала Виктория. — С Майлзом я поговорю.
— Сегодня же!
Виктория лукаво посмотрела на мачеху.
— Сегодня не смогу. Как ты знаешь, вечером виконтесса дает бал, и я опасаюсь, что мои откровения испортят торжество.
Поколебавшись, Фиона нехотя кивнула.
— Хорошо. Но завтра утром ты обязательно расскажешь обо всем Майлзу. Обещаешь?
Виктория тяжело вздохнула:
— Хорошо, Фиона. Обещаю.
— Леди и джентльмены! Если вы на минутку подойдете к нам с Викторией, мы сообщим вам кое-что интересное.
Все триста человек, которые откликнулись на приглашение виконтессы, как по команде повернули головы и уставились на Майлза, стоявшего на невысоком помосте в дальнем конце просторного зала.
Идея устроить бал в честь отъезда Фионы и близняшек принадлежала Регине. Несмотря на то, что эта мысль пришла в голову виконтессе незадолго до отъезда и приглашения были разосланы в самый последний момент, в маноре Уэлсли собралась чуть ли не вся округа.
Майлз притянул Викторию к себе и в ответ на ее вопросительный взгляд одарил жену ободряющей улыбкой. Обратившись затем к гостям, он произнес:
— Прежде всего я бы хотел поблагодарить вас за то, что вы почтили своим присутствием наше небольшое семейное торжество. Давайте все вместе пожелаем доброго пути леди Фионе, леди Джорджии и леди Каролине, которые в самое ближайшее время отправляются в путешествие за океан.
Повернувшись к Фионе, которая стояла неподалеку с затуманенными от слез глазами, Майлз отвесил ей короткий поклон и сказал:
— Хочу лично поблагодарить вас, леди Фиона, за тепло и заботу, которыми вы многие годы окружали мою жену. Не секрет, что мачеха и падчерица редко ладят между собой, но ваши с Викторией отношения явились приятным исключением. Вы любили ее, как родная мать, и сделались для Виктории близким и родным человеком. Хотя теперь вы будете жить на другом конце света, мы с женой всегда будем хранить память о вас в наших сердцах и непременно приедем в Виргинию, чтобы вас навестить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112