— Ваша светлость! Мне сказали, что вы уже оправились от ран. Счастлив, что они оказались не смертельными.
— Я тоже, лейтенант. У нас не было возможности поговорить с вами после инцидента, но сейчас примите мои соболезнования в связи с потерей судна и отважных членов вашей команды. , — Благодарю вас, сэр. Капитан Маклауд был добрым человеком, отличным моряком, и нам будет его очень не хватать.
— Во всяком случае, своих людей он подготовил отлично, — специально для Джульетты добавил Крисп. — Лофтус сказал мне, что если бы команда «Аргуса» не помогала ставить и убирать паруса, то «Санто-Доминго» штормом унесло бы в Атлантику. А что касается лейтенанта, так очень жаль, что у него нет склонности к разбою. Я поставил бы его к штурвалу хоть сейчас. Он так провел эту посудину через рифы, будто делал это раз сто.
— Я вырос в Корнуолле, сэр. Там течение и буруны уничтожили не одно хорошее судно.
— Примите и мои комплименты, мистер Бек, — сказала Джульетта. — Обычно мистер Крисп щедр на них не больше, чем старая дева на поцелуи.
Гребцы снова налегли на весла, и вскоре шлюпка пересекла лагуну и подошла к берегу, освещенному множеством огней. Выше на склоне, как ларец с драгоценностями, сиял огромный белый дом. Когда шлюпка подошла к пристани, Джульетта и Крисп сошли на берег первыми, и, пока остальные выбирались на берег, они стояли и о чем-то тихо разговаривали.
Вариан, ступив на твердую почву, к своему удивлению, почувствовал, что его покачивает. Так было с ним, когда он впервые поднялся на палубу корабля. Герцог с отвращением вспомнил, как в первые дни своего плавания страдал от морской болезни, и теперь боялся, не случится ли это с ним и на суше.
На пристани их ждал экипаж, чтобы отвезти всех в дом Данте. Трясясь на каменистой дороге, Вариан изо всех сил стиснул зубы от боли в голове, бедре и плече. К тому времени как экипаж подъехал к усадьбе, душа герцога была уже готова расстаться с телом, он едва держался на ногах.
— Мне бы хотелось побеседовать с герцогом наедине, — сказала Джульетта, предлагая остальным гостям отправиться в дом. — Отнеси это туда, — обратилась она к Криспу и вручила ему мешок с картами и документами, который лежал рядом с ней на сиденье. — Попроси кого-нибудь проводить лейтенанта и мистера Бикома в комнаты для гостей.
Экипаж стоял перед большим домом. Широкую веранду длиной футов сто освещали фонари, развешанные на всех столбах. Окна в доме ярко светились. Лишь один угол в экипаже, где сидела Джульетта Данте, оставался в тени. У нее было определенное преимущество: она могла видеть каждую морщинку на лице Вариана, каждый волос на его голове, а он видел лишь белое кружево, пенившееся у ее шеи.
Вариан понимал, для чего девушка нарядилась в кружева и бархат. Кроме того, нужно признать, черное и малиновое очень шло ей и не было данью моде. Эти цвета отражали ее силу и уверенность в себе, подчеркивали необыкновенную грацию.
Джульетта посидела некоторое время, чинно сложив руки на коленях, потом принялась палец за пальцем стягивать тонкие кожаные перчатки.
— Однажды я чуть не погибла, — спокойно, как о чем-то заурядном, сказала она. — Загорелась рубаха, и я успела сильно обгореть, прежде чем мужчины сумели потушить огонь, Раньше у меня были раны от холодного и огнестрельного оружия, но такой боли, как при ожоге, я не испытывала никогда. Я восхищаюсь выдержкой лейтенанта Века. Он, должно быть, ужасно страдал. Вы знаете, что с ним произошло?
— Боюсь, я не обладаю такой информацией.
— Вы же были с ним в море целых шесть недель! И не спросили его об этом?
— Не принято так прямо спрашивать человека, как он получил увечье!
— Не принято? Черт с ними, с хорошими манерами! Я его спросила. Кажется, он был обручен и, как и вы, хотел как можно скорее вернуться домой и жениться на своей любимой. Но его корабль встретился с «голландцем» у Канарских островов. Завязался бой, один парус загорелся и упал.
Огонь попал на лейтенанта. На нем вспыхнули одежда и волосы, но особенно сильно пострадало лицо, на котором остались следы пороха, потому что он много раз перезаряжал мушкет. Когда он вернулся в Англию, любимая с ужасом посмотрела на него и зарыдала. Бек сразу вернулся на флот, где ему жить легче, нежели в лживом светском обществе с его хорошими манерами.
— Я признаю, что о людях можно судить по-разному. Но говорить, что все английское общество лживое…
— Неужели я так ошибаюсь? Вы действительно считаете, что мою мать хорошо приняли бы при дворе? Разве ее пригласили бы на танец? Или поиграть в кегли на зеленой лужайке? Захотел бы кто-нибудь сидеть с ней рядом за столом, когда она пользуется своей культей, чтобы придержать мясо, которое нужно разрезать?
Вариан всматривался в полутьму, пытаясь разглядеть выражение лица Джульетты.
— Вы намеренно пытаетесь шокировать меня, капитан?
Или вы пытаетесь убедить меня, будто мы все такие высокомерные? Если так, то — да. Я готов признать это, если… если вы признаете, что у вас такое же самомнение, только наоборот. Вы гордитесь своими шрамами и свирепым характером и презираете любого мужчину с руками без мозолей и в туфлях с бантиками. Как вы говорите, не похоже, чтобы жена пиратского лорда, да еще без одной руки, стала королевской фрейлиной. Но разве за вашим столом ко мне и моему слуге Бикому будут относиться одинаково? Когда мы заговорили с вами первый раз, вы сразу потребовали, чтобы я обращался к вам «капитан», но постоянно насмехаетесь над моим титулом.
Нужно выбрать что-то одно, Джульетта. Вы не можете обвинять других в тех же преступлениях, в которых виноваты сами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108