И однажды упал с крыши конюшни и сломал обе руки. — Флоренс вздохнула и прищелкнула языком: мол, надо же было прыгнуть с такой высоты. — Стэнли, разумеется, пытается найти выход из создавшегося положения, но его жена, легкомысленная девчонка, только и мечтает о том, чтобы Артура объявили сумасшедшим, а Эмори повесили за измену родине. Тогда Стэнли станет единственным наследником Уинзи, а она — графиней Хатерли.
— Как это бесчеловечно!
— Да. Священник, человек в общем-то разумный и практичный, становится глупым как баран в своем стремлении угодить Люсиль.
— Вы думаете, он может передать родного брата в руки властей? Раненого и беззащитного? Это ужасно! Флоренс вскинула бровь.
— Но ведь минуту назад ты опасалась, как бы этот раненый и беззащитный человек, когда очнется, не пристрелил нас всех, даже не дав нам доесть кашу.
Щеки Аннели зарделись.
— Но вы так тепло о нем говорили, что все мои опасения рассеялись. Вы же не верите, что он способен на насилие.
— Я никогда этого не говорила, дорогая. Он — сын своего отца, в конце концов, и я припоминаю несколько эпизодов, когда его крутой нрав… — Она умолкла и бросила взгляд на дверь. — А-а1 Слышишь? Наверное, это священник.
Аннели подумала было, что бабушке показалось, но в следующий момент услышала шаги в коридоре. Господин в длинном черном сюртуке с белым крахмальным воротником появился в дверях и, поблагодарив сопровождавшего его Уиллеркинза, поклонился Флоренс.
— Госпожа Уиддиком, я приехал, как только получил ваше сообщение.
Священнику было лет двадцать пять; его карие глаза светились добротой, но квадратный подбородок говорил о твердом характере и сильной воле. Он был почти одного роста с Аннели. Таких маленьких священников она еще не видела. В большинстве своем они высокие и представительные. Преподобный отец Олторп больше походил ни банковского служащего.
Он перешел сразу к делу:
— Насколько я понимаю, вы видели моего брата?
— Видели. Причем почти голого, что не очень прилично.
— Вы нашли его на берегу?
— Моя внучка его нашла. Мисс Аннели Фэрчайлд — преподобный отец мистер Стэнли Олторп. — Она взмахнула тростью и со стуком поставила ее на пол. — Аннели приехала из Лондона и совершает по утрам прогулки, чтобы за завтраком не общаться со старой каргой, облаченной в черное.
— Бабушка! Совсем не поэтому!
Его преподобие с интересом взглянул на Флоренс — Мой брат ранен?
— В основном порезы и царапины. Только на затылке рана величиной с яйцо чайки. Он был без сознания, когда Аннели нашла его, и, вероятно, еще не пришел в себя, иначе мне бы доложили.
— Могу я его увидеть?
— Разумеется. Аннели вас проводит. Боюсь, мои старые кости не позволят мне быстро двигаться, но я последую за вами. Уиллеркинз мне поможет.
Преподобный отец снова поклонился и пошел вслед за Аннели по коридору. Пока они поднимались, священник все время молчал, очевидно слишком взволнованный, чтобы заговорить.
В комнате, где сейчас лежал Эмори Олторп, дверь была открыта, а шторы опущены, поэтому там царил полумрак. Обстановка была такая же, как и в комнате Аннели: широкая кровать с балдахином, занимающая чуть ли не всю комнату, ночной столик, зеркало, умывальник, два кресла у камина. Гарольд Брум стоял у дверей с грозным видом, сложив на груди руки. Но, увидев священника, а особенно Аннели, улыбнулся и покраснел.
В комнате пахло мылом и мазью, ярко горели четыре большие свечи: две на столе, две над камином.
Эмори лежал на мягкой перине, по-прежнему неподвижно, но уже не казался таким ужасным, как на берегу.
Священник подошел к кровати. Его затуманенный взгляд прояснился, когда, склонившись над братом, он потрогал его лоб, коснулся щеки, затем пощупал пульс.
— Он так и не приходил в сознание? — обратился священник к Бруму.
Тот отрицательно покачал головой.
Священник продолжал ощупывать шею брата своими длинными мягкими пальцами, и когда обнаружил на черепе рану, лицо его болезненно поморщилось.
Аннели внимательно наблюдала за священником, после чего остановила взгляд на лице Эмори. На нем уже не было следов песка, и Аннели подумала, что бабушка не преувеличила, сказав, что Эмори чертовски красив. Длинные черные ресницы, черные дуги густых бровей. Прямой нос, красиво очерченные губы. Квадратная челюсть, могучая шея, широкие мускулистые плечи.
— Я всегда говорил, что голова у него непробиваемая, — пробормотал священник. — Просто не верится, что от такого удара она не раскололась пополам. Но почему он лежит неподвижно? Ведь прошло уже столько времени!
— На берегу он ненадолго открыл глаза, — сообщила Аннели. — Совсем ненадолго, но все-таки открыл. И даже попытался что-то сказать.
— Ну и что он сказал?
— Я не все разобрала, он говорил очень тихо. Но Несколько слов все же услышала. «Они должны узнать правду». Он произнес это дважды и добавил: «Пока не поздно».
— Поздно? Что он имел в виду?
— Я тоже спросила его об этом. Но он не ответил. В этот момент в дверях появилась Флоренс Уиддиком. Она тяжело дышала, опираясь на руку Уиллеркинза.
— Итак, вы его увидели, — сказала она с порога, — А теперь скажите, что вы намерены с ним делать?
— Что я намерен с ним делать? — Священник выпрямился. — Я… я не знаю, — ответил он в смятении. — Разумеется, я не собираюсь злоупотреблять вашей добротой…
— Так. — Флоренс стукнула тростью, не дав ему договорить. — Вы лучше скажите: правда ли, что есть ордер на его арест?
Священник еще больше растерялся.
— Да. Да, это правда. Мне его показал посланец из Лондона.
— Руперт Рэмзи? Этот грязный льстец?
— Да, из министерства иностранных дел, от самого лорда Уэстфорда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88