— Тс-с. Я сказал это про его сапожника — он не может пришить подошву так, чтобы она тут же не отвалилась.
— Пожалуй, мы не о том говорим, — со вздохом произнесла Беатрис. — Уинстон Перри, маркиз Бэрримор, невероятно хорош собой, очень скоро получит высокий титул и старейшие поместья. Интересно, чем же он не подходит Аннели?
Аннели сложила руки на коленях.
— При нем я чувствую себя не в своей тарелке.
— Вот как? А почему?
— Ну… начать хотя бы с того, что он никогда не смеется. Никогда. Может, он даже улыбаться не способен. Он оскорбительно-груб с теми, кого считает ниже себя, а это чуть ли не каждый, если он не король и не регент. Он придирается к каждому слову, к каждому жесту, а собственных недостатков не видит. На днях столкнул с тротуара продавщицу цветов. Бедняжке пришлось идти по щиколотку в грязи, и она уронила все свои фиалки. А он просто стоял и свирепо смотрел на нее, словно она заслужила подобное унижение.
— Поделом ей, — заявила леди Уитем. — Этим уличным торговкам сказано, чтобы не мешали леди и джентльменам, когда те выходят на прогулку.
— Она и не мешала, мама. Она стояла в стороне. Когда я предложила ей пять шиллингов в качестве компенсации — больше у меня при себе не было, — достопочтенный лорд Бэрримор взглянул на меня так, будто тоже хотел столкнуть в грязь. Будь я его женой или служанкой, он сделал бы это не задумываясь.
— Будет тебе, ты слишком строго его судишь. — Энтони зевнул. — Я знаю его уже лет пять. Да, он суров, но в клубах и вообще в свете приобрел репутацию человека необыкновенного.
— Почему? — сухо спросила Аннели. — Потому что может пить и веселиться всю ночь, а после этого еще переспать с одной из своих многочисленных любовниц?
— Аннели! — Мать схватилась за сердце. — Откуда ты такого набралась?
— Это известно всем, мама. Его нынешняя любовница наставила своему мужу рога, но Бэрримору она вскоре наскучила и он ее бросил. Теперь во всех гостиных только об этом и говорят.
— Не думаешь ли ты, что жена, будь она у него, быстро бы его приручила? — спросила Беатрис.
— Будь у него жена, он не моргнув глазом столкнул бы ее в грязь, как ту цветочницу, и вряд ли изменил бы своим привычкам. А жену сделал бы всеобщим посмешищем. Меня трясет при одной мысли об этом.
— С тобой просто невозможно сегодня разговаривать, — простонала леди Уитем. — Ты хочешь окончательно испортить мне настроение. Даже не знаю, что делать. — Она помахала карточкой с золотым тиснением, которую держала в руке. — С его стороны было так мило распорядиться прислать к восьми вечера ландо, чтобы сопроводить нас в клуб леди Уэрдингем. Заметь, новое ландо. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит?
Аннели вздохнула.
— Скорее всего это значит, что он недавно купил огромную дорогую повозку, нелепую до смешного, и теперь хочет порисоваться на публике.
— Ошибаешься. Это говорит о его намерениях, детка! Он восхищен тобой и хочет сделать тебе предложение. Когда нынешним вечером ты сойдешь с экипажа и рука об руку с лордом направишься в клуб леди Уэрдингем, весь Лондон поймет, что ты — будущая герцогиня Челмсфорд!
Аннели сжала кулачки так, что ногти впились в ладони.
— Но я не хочу вводить в заблуждение лондонцев и поэтому никуда не поеду в новом экипаже лорда Бэрримора нынешним вечером. И не только нынешним. Я вообще не собираюсь с ним никуда ехать, и уж тем более не позволю вести меня под руку, выставляя напоказ, будто купленную на аукционе корову-призершу.
— Зато лорд Бэрримор — приз для любой женщины, — заметила Беатрис, прикусив губу.
— Меня не интересуют призы. Во всем виновата мама. Это она всячески старалась привлечь его внимание ко мне.
— Как бы то ни было, тебя будут ждать в клубе…
— Я не поеду.
— Не поедешь?! — вскричала леди Уитем так громко, что отец с кислым выражением лица опять зашуршал газетой. — Да что ты себе позволяешь? Сам регент прибудет туда. И если мы не поедем, нас могут не пригласить на бал-маскарад, который состоится в Карлтон-Хаусе через две недели! Ты же знаешь, что леди Уэрдингем пользуется благосклонным вниманием принца! Стоит ей шепнуть ему несколько слов… Тут пахнет скандалом… — Она с наигранным отчаянием упала в кресло, обмахиваясь рукой, словно веером.
Беатрис отложила рукоделье и посмотрела на Аннели с таким видом, будто та только что вынесла им всем смертный приговор.
— Надеюсь, ты шутишь?
— Нисколько, уверяю тебя.
— Персиваль! Сделай что-нибудь!
Муж перевернул страницу и ответил со вздохом:
— Что я должен сделать, дорогая?
— Скажи дочери, чтобы перестала болтать вздор, отправилась к леди Уэрдингем и пустила там в ход все свое обаяние! А главное, чтобы сделала это с удовольствием.
Отец чуть-чуть опустил газету, так что стали видны его глаза.
— Аннели?
— Я поеду лишь в том случае, если вы меня заставите, и постараюсь пустить в ход все свое обаяние. Но сделаю это без всякого удовольствия. По принуждению.
Леди Уитем всплеснула руками и простонала в отчаянии:
— Теперь ты видишь, какая она упрямая и бессердечная…
— Мама, я только пытаюсь…
— Бессердечная и бесчувственная! Ты просто хочешь свести меня в могилу! Любая девушка почла бы за счастье… Герцогиня Челмсфорд, Господи! Говорят, у него годовой доход двадцать тысяч, и одному Богу известно, сколько он будет иметь, когда унаследует титул! Нет, я этого не допущу! Не допущу! Я не собираюсь ложиться спать с болями в желудке и с сердцебиением. Слишком много мы тебе позволяли. Слишком мягко обходились с тобой! Персиваль!
— Да, дорогая!
— Пошли за экипажем сейчас же. Она отказывается ехать в клуб? Прекрасно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88