Мое сердце разрывается на части, когда вы произносите такие трагические слова!Митчел почувствовал себя разбитым и уничтоженным. Он больше ничего не мог придумать, чтобы хоть как-то подбодрить свою хозяйку. Из его глаз тоже закапали слезы.— Перестаньте, Митчел! — воскликнула Мелиор Мэри, подняв лицо от подушки и увидев, что он плачет. — Пожалуйста!Но он не смог ответить ей, понимая, что дни его борьбы закончились и теперь он бессилен.— Митчел, — сказала она уже более мягко, — вы будете довольны, если я поднимусь с постели сегодня?— Да, — ответил он сквозь слезы. — Да, если вы пообещаете правильно жить дальше.— Только никакого общества.— Возможно, это и к лучшему. — Он посмотрел на ее постаревшее лицо. — Мисси, возможно, вы сейчас ненавидите Саттон, но со временем снова научитесь любить свой дом.Мелиор Мэри тяжелым взглядом окинула его с ног до головы: — Посмотрим.Стоял декабрь, и в Кастилии шел снег. Пернел Гейдж и ее братья-близнецы Джеймс и Джекоб, никогда не видевшие такого, вырвались из рук дедушки и выбежали во двор, увитый виноградом. С неба падали крупные белые хлопья, и дети смеялись, пытаясь поймать их губами.— Это что — пирожные? — спросил Джеймс, а его брат, настолько похожий на него, что даже Пернел иногда путала их, повторил за ним: — Да, это что — пирожные?— Да, — ответила Пернел, — снежные пирожные, хотя мама называет их снежными хлопьями. — Ее внимание привлекло что-то другое, и она воскликнула: — Взгляните-ка на фонтан! Это же просто маленький ледяной дворец!Дети побежали туда, где в самом центре двора водяные потоки застыли в причудливых формах.— Как красиво! — восхитился Джеймс и добавил: — Но что там?В самом большом куске льда начало появляться изображение, которое видели все трое.— Черномазый! — воскликнула Пернел. — Что же он там делает? Посмотрите, он машет нам рукой.Они переглянулись — два одинаковых мальчика и их темноволосая сестра. Эти дети были наделены волшебным даром, той самой древней магией, которая обошла их отца, но все-таки передалась им.— Он прощается, правда? — спросил Джеймс.— Да, — ответила Пернел. — Не надо пока возвращаться в дом. Дедушка плачет. Сейчас его надо оставить в покое, мы лучше поцелуем его попозже.И действительно, в своем кресле у камина Джозеф сидел весь в слезах. У ног лежал его слуга, заснувший самым крепким на свете сном.— О Боже, Боже! — всхлипывал Джозеф. — Я так любил его! Мой дорогой верный пес!Гарнет сказал:— Он умер так, как хотел, — во сне, у потрескивающего камина и рядом с тобой.Он осторожно снял с его головы тюрбан и обнажил голову в мягких белых завитках.— Черномазый был таким старым? — удивился Гарнет. — Я никогда об этом не задумывался.Сквозь слезы Джозеф ответил:— Все мы стареем, сынок. Что ни говори, а время идет, время идет…Той же зимой Мелиор Мэри сидела у камина в Большой Зале, ворчала и жаловалась:— Я так замерзла! Не понимаю, зачем мы тут сидим, Митчел. Только для того, чтобы создать видимость — хозяйка поместья Саттон в своей резиденции? Для этого?— Не знаю, мисси. Вы сами так приказали.— Какая глупость. Я промерзла до костей. — Она плотнее завернулась в шаль. — И не закрывайте глаза, когда я с вами разговариваю.— Ничего не могу поделать, мисси, — я очень устал.— Вы очень скучны, Митчел, скучны и стары. Мне, кажется, пора прогуляться по моему несчастному дому. Постарайтесь не уснуть, пока я не вернусь.Мелиор Мэри взяла свечу из подсвечника, стоящего рядом с ней, и направилась к западному крылу замка. Ночь за ночью она переходила из комнаты в комнату, и единственным источником света было одинокое мерцающее пламя свечи. Свой путь она всегда заканчивала в одном и том же месте — у окна Длинной Галереи, где простаивала часами, бессмысленно глядя в темноту и поставив на подоконник свечу, которая издалека казалась маленьким маяком.Глядя на удаляющуюся фигуру Мелиор Мэри, Митчел почувствовал, как у него сжалось сердце. Несмотря на то что она не говорила ему ни слова, он знал, что единственной целью ее ночных бдений у окна было ожидание молодого претендента на трон. Она жаждала увидеть огонек кареты или всадника, освещенного лунным светом и пробирающегося сквозь темноту к замку. Несчастная женщина! Как трагична ее судьба! За шесть месяцев, с тех пор как ее оставил Чарльз Эдвард, она из блистательной красавицы превратилась в худую седовласую старуху. Какую бы тайну вечной красоты и молодости ни открыла Мелиор Мэри — а она никогда не делилась ею с Митчелом, — ей больше не требовалось это чудесное знание. Волшебное существо, девушка с огненным темпераментом, ради которой он изменил всю свою жизнь, исчезла.И теперь, одиноко сидя у камина в полутемной Большой Зале, Митчел снова почувствовал боль в груди, с которой, благодаря своему сильному характеру, уже столько раз боролся самостоятельно. Он понял, что в темноте его ищет безжалостная жница смерть. Настал его час… Но как же он покинет Мелиор Мэри, ведь у нее не осталось ничего, кроме его преданности. Она потеряла все, и только замок Саттон пока оставался в ее распоряжении, но ненависть к этому дому росла в ней с каждым днем. Митчелу иногда казалось, что его хозяйка близка к помешательству, и только он удерживает ее на незримой грани, за которой — мрак и безумие.А боль становилась все настойчивее, схватывая сердце металлическими клещами. Митчел закрыл глаза, и ему показалось, что он вернулся во времена якобитского восстания 1715 года. Он слышал выстрелы картечи, рев толпы шотландских горцев, когда Джемми-разбойник — Джеймс III — был провозглашен королем. Сам Митчел рядом со своим хозяином графом Нитсдейлом голыми руками сражался с английскими вояками… он снова почувствовал резкий удар кинжала, рассекшего ему лицо и оставившего шрам на всю жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99