Размашисто шагая по узкой тропе, Дункан продолжал строить планы. Он знал, что вынужден будет сразиться со своим сыном, которого ввели в заблуждение. Придется прикончить их всех, рассуждал Гордон, И предателя сына, и шлюху жену, и эту сучку Фрейзер.
«Да, именно так я и сделаю. Избавлюсь от всех негодяев одним ударом, и мне не надо будет опасаться, что на свет под именем Гордона появятся ублюдки с кровью Фрейзера в жилах».
Дункан споткнулся и едва не упал. Он почувствовал, что его мучает жажда. Однако бежавший вдоль тропы ручей с чистой, холодной водой не привлекал пьяницу, нуждавшегося в виски или эле. Дункан разразился потоком проклятий в адрес сына и жены за то, что по их вине пришлось уехать из Стрейлоу, не захватив выпивки.
Но разве кого-то из них волнуют его проблемы? Эту суку, которая всегда сжималась, стоило прикоснуться к ней, или неблагодарного сына? Именно она настроила сына против него в тот день, когда тот появился на свет!
«Животное» — так однажды назвал его сын.
«Я Гордон! Мы, Гордоны, вместе с Брюсом сражались при Баннокберне, вместе с королем Стюартом проливали кровь на Флодденском поле. Я был с Монтрозом, когда тот пытался вернуть корону Стюартам, мерз с ним в снегах Инверлока, изнывал от жары при Килсите.
Разве эти подвиги не служат свидетельством тому, что человек, совершивший их, чего-то да стоит? — Ярость Дункана усилилась. — Животное! Я не животное. Я не какой-то там жалкий обитатель болот. Я лэрд Стрейлоу! Мне не пристало объяснять свои действия какой-то суке или ее сыночку! — Дункан даже не почувствовал, как начал всхлипывать. — Во всем виновата она. Элайзия. Прекрасная Элайзия. Которая съеживается, когда я прикасаюсь к ней. С глазами цвета шотландского неба. Всегда преисполненная ненависти ко мне. — Он вытер глаза и нос рукавом дублета. — Я сделал ее своей графиней — и чем же она отплатила мне? Восстановила против меня сына и сбежала, чтобы блудить с Саймоном Фрейзером! Во всем виновата только она!»
Услышав лошадиное фырканье, Дункан прервал свое сетование на судьбу и насторожился. В его покрасневших от беспробудного пьянства глазах засветилось удовлетворение. Итак, он настиг свою жертву.
Прячась за деревьями, Гордон пошел на звук. Когда лорд увидел у реки ненавистную троицу, его глаза полыхнули злобным пламенем. Внезапно он заметил четырех мужчин, наблюдавших за путешественниками, и резко остановился.
Несмотря на многолетнее затворничество, Дункан не утратил опыта, приобретенного в военных походах, и сразу понял, что незнакомцы, одетые в черные плащи, замышляют недоброе. Его догадка подтвердилась, когда те вытащили из ножен оружие и поползли вперед, намереваясь приблизиться к ничего не подозревавшим жертвам.
Дункан увидел, как Дэвид встал и потянулся, затем что-то сказал женщинам. Элайзия и Бриандра кивнули, тоже встали и, взяв одеяло за углы, сложили его. Дункан успел разглядеть одеяло. На белом фоне вышит голубой герб с тремя желтыми кабаньими головами. Герб Гордонов. Тот же герб, что изображен на знаменах, развевавшихся над Стрейлоу… над Джайтом… над Стратбауги.
Дункан снова перевел взгляд на своего сына — на сына, который под знаменем Гордонов сражался в битвах. И вот сейчас Дэвиду, силы которого в меньшинстве, грозит пасть от меча каких-то разбойников!
И, как часто случается, когда человека вдруг начинает грызть совесть, он заставляет себя принять то очевидное, что прежде отвергал. Дункан увидел, как много сын унаследовал от него.
Его ушей достиг звонкий смех Элайзии, и он перевел взгляд на нее. Кем бы ни стала эта женщина, она продолжает носить его имя.
Неожиданно Дункан сообразил, что в любой момент разбойники могут поразить его плоть и кровь, и пришел в ярость.
Бриандра закричала, когда из кустов выскочили четыре незнакомца в черных плащах — живое напоминание о страшной ночи на болоте.
Дэвид сразу же выхватил меч и повернулся.
— Быстрее уходите отсюда, — приказал он женщинам и отразил первую атаку.
Элайзия и Бриандра, не мешкая ни секунды, поспешили к деревьям. Двое из разбойников побежали за ними. Внезапно Элайзия споткнулась о выступавший из земли корень и упала. Бриандра вернулась, чтобы помочь ей, но прежде чем Элайзия успела подняться на ноги, разбойники набросились на них.
Один схватил Бриандру. Завязалась борьба. Девушка яростно царапала разбойнику лицо, норовя попасть в глаза, и всячески мешала воспользоваться оружием. Другой разбойник намотал на руку волосы Элайзии и, запрокинув ей голову, приготовился перерезать несчастной горло. Вдруг воздух потряс оглушительный боевой клич, от которого кровь стынет в жилах, и разбойники замерли, парализованные страхом.
Размахивая мечом, огромный Дункан Гордон со всей возможной скоростью гнал свою лошадь на одетые в черные плащи фигуры. Осадив коня, он спрыгнул с седла прямо на разбойников и навалился на них всем своим телом. Те упали, но сразу же вскочили и выхватили мечи. Элайзия и Бриандра, о которых все мгновенно забыли, отползли в сторону и, прижавшись друг к другу, с ужасом взирали на сражающихся.
Дункан обрушивал на разбойников мощные удары меча. Годы безделья лишили лорда былой ловкости, но силу ему удалось сохранить. Гордон все еще оставался грозным противником.
Недалеко от него Дэвид, уже сразивший наповал одного из нападавших, бился не на жизнь, а на смерть с главарем банды.
Злость и сила удара помогли Дункану нанести одному из нападавших смертельную рану, однако в последний момент умирающий ранил его самого. Лорд выронил свой меч, когда разбойник пронзил ему грудь, и упал на колени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96