Тебе удобно? Коулт сел и уставился на нее. Как бы сильно он ни любил ее, но все же выходку с револьвером, направленным в живот, он находил весьма неуместной. По своему обыкновению, она вела себя крайне безрассудно.Кэсси присела на край постели и стала снимать сапоги и чулки.– С твоей стороны было очень любезно, моя любовь, что ты не суетился и не дергался понапрасну, как-никак тебе в живот упирался револьвер, хотя он не был заряжен. – Она подняла револьвер кверху и нажала на курок. Шесть раз, и шесть раз глухо стукнул боек, – пусто. – Неужели ты действительно подумал, что я упрусь тебе в живот заряженным револьвером?– Ты же стреляла, когда останавливала дилижанс.– Всего один выстрел. Я оставила в барабане всего лишь один патрон. А теперь в моем распоряжении целая неделя, чтобы убедить тебя жениться на мне и взять с собой в Калифорнию.– Неужели ты намерена держать меня прикованным к кровати всю неделю?– Тебе не нравится такая идея? – спросила она и прочитала стихи: В глуши жила фея, наивна и скромна, И влюбилась она в слугу закона, хотя была обручена. Но отверг он ее. До глубины души возмущена, Она выпивает до дна чашу унижения, Решив прибегнуть к обольщению. Коулт так и покатился со смеху. Господи! Разве она не понимала, что она соблазняла его всякий раз, когда он смотрел на нее? Даже в этот момент ему больше всего хотелось схватить ее, сжать в объятиях и заняться с ней любовью до изнеможения.– Итак, ты попытаешься соблазнить меня?– Не попытаюсь, моя любовь, а уже соблазняю.Она, расставив ноги, обхватила ими его бедра, обвила руками его шею и поцеловала. Затем она чуть отстранилась с шаловливой улыбкой.– Ну, как тебе моя идея?Ему было все равно. Он не мог думать о ней без волнения; ощутив тепло ее раздвинутых ног, он так возбудился – еще немного, и, наверное, не выдержал бы. Поскольку он был намного искушеннее в любовных забавах, то рассчитывал легко переиграть ее. Но он уже сомневался в том, что устоит дольше, чем она. Каждый раз, когда он дотрагивался до нее, Кэсси напоминала ему бьющий из-под земли ключ, готовый забить еще сильнее.Он ненадолго задумался перед тем, как ответить:– Если таково твое намерение, Кэсси, то позволь мне сказать:И тогда, мисс фея-невинность, Впереди у нас ночь и близость. Но тут встает вопрос: кто победит? Ведь правила игры в любовь не отменить.– Ну что ж, начнем. – Она легко провела кончиками пальцев по его плечам. – Мне так нравятся твои плечи, Коулт. Они прекрасны, – теперь она касалась его плеч уже не пальцами, а языком, – они такие широкие, такие мускулистые.– Мне приятно, что они нравятся тебе.На лбу у Коулта выступили бисеринки пота.– Мне нравится трогать твое тело, Коулт, – глаза у нее весело заблестели, а бровь лукаво изогнулась, – тут есть что потрогать.– Пожалуй, да. И ты думаешь, что тебе хватит недели, чтобы успеть до всего дотронуться?– Причем много-много раз.Она нагнулась и коснулась языком одного из его сосков. Он вздрогнул, а она удивленно посмотрела на него:– О, тебе приятно.Она снова склонилась и снова лизнула языком сосок, затем нежно зажала его между зубами. Вздох вылетел между губ Коулта.– Я думаю, что нашла твою ахиллесову пяту, крутой парень.– Тут ты ошиблась, радость моя, – схитрил он. – Моя ахиллесова пята находится у меня между ног. Она ждет своего часа, чтобы получить наслаждение от встречи с тобой.Кэсси скинула рубашку и сорочку. Две ее остроконечные груди очутились прямо перед его взором, причем так близко, что у него от волнения пересохло во рту.С соблазнительной улыбкой, с которой, наверное, Клеопатра смотрела на Марка Антония, чтобы тот сбросил свои доспехи, она прошептала:– Тебе нравятся мои груди, Коулт?– О да, очень нравятся.Она поднесла его руку к одной из своих грудей, чему он, разумеется, ничуть не противился. Он обхватил рукой эту восхитительную округлость и принялся ифать большим пальцем с ее соском.– Тебе это доставляет удовольствие?– Еще какое! – ответил он.– Мне тоже приятно. Не хочешь ли ты попробовать, их на вкус?Не успела она закончить предложение, как он жадно припал ртом к ее груди. Прерывисто дыша и вздыхая, она отклонила назад голову и закрыла глаза.Потом со сдавленным стоном она прильнула к нему, ее упругие округлости опалили ему грудь. Кэсси обхватила его лицо руками и припала к его губам жадно, глубоко, горячо; каждая жилка его тела затрепетала от наслаждения.– Кто научил тебя этому? – спросил ее Коулт, когда она оторвалась от его губ.Его голос был хриплым от желания.– Ты научил, – вымолвила она, снова припадая к его рту.На этот раз их языки соприкоснулись. Он обхватил свободной рукой ее за шею и прижал ее плотнее к себе. Вскоре у него внутри все запылало. Он выдержал еще секунд десять, затем расчетливо прервал поцелуй.– Я люблю тебя, Коулт, – прошептала она.– У меня нет слов, чтобы выразить, как я люблю тебя.– Судят не по словам, а по делам, – ответил он.Он схватил Кэсси за руку и накрыл ее рукой холм у себя между ног, что вызвало у нее почти невыносимое по своему сладострастию чувство. Он принялся неловко теребить ширинку у своих брюк. Кэсси, выпрямившись, помогла ему расстегнуть ее до конца, а затем стащила с него брюки. Едва только она собралась отбросить брюки в сторону, как Коулт остановил ее:– Погоди. Мне надо кое-что достать из кармана.Она подала ему брюки, и он быстро вынул какой-то мелкий предмет.– Что это такое?– Ключ от наручников. – С этими словами он открыл замок и освободил свою руку.Она замерла, пораженная.– Значит, ты мог открыть наручники все это время.– Что верно, то верно. Я оставил ключ у себя на память о тебе, когда мы расстались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89