Ее гибкое тело влекло его так, как еще не влекло тело ни одной женщины, даже Астрид, которую он очень любил. Ну как он сможет уехать, оставив Рейну здесь?
Мороз и снегопады не слабели, и из-за них все были вынуждены находиться в одном и том же месте. Иногда терпение лопалось, и воины начинали пререкаться. Однако работу по дому никто не отменял, да и животных надо было кормить, и эти повседневные занятия вносили некоторое разнообразие в монотонность белых дней и черных ночей.
Недели превращались в месяцы, а зиме все не было видно конца. Наконец, обитатели дома оживились: похоже, погода стала налаживаться. В один из дней воины решили поохотиться, разделились на две группы и разошлись в разные стороны.
Рейна смотрела, как уходят воины: одну группу возглавили Даг и Борг, другую – ее отец. Когда она увидела, что Вульф присоединился к группе, возглавляемой Гаральдом, то решила заглянуть в кладовую и перебрать некоторые травы, которые ее мать собрала прошлым летом, еще до возвращения Рейны.
С трудом пробравшись по глубокому снегу, Рейна вошла в кладовую, сняла верхнюю одежду и начала собирать пучки трав, свисающих с веревки, натянутой под низким потолком. Неожиданно дверь отворилась, и в помещение ворвался порыв холодного ветра. Рейна резко обернулась и увидела Вульфа, стоящего в дверном проеме: его крепкая фигура полностью загораживала свет.
– Что ты здесь делаешь? Я думала, ты пошел поохотиться.
Вульф бросил взгляд на лежанку: там, на волчьих шкурах, поблескивал устрашающего вида клинок.
– Забыл охотничий нож и вернулся за ним. А ты что здесь делаешь?
– Решила сегодня заняться травами. Кое-какие из них уже необходимо переработать.
Вульф снял верхнюю одежду и бросил ее – тяжелую, на меху, – на ближайшую скамью.
– Рад, что ты одна. В битком набитом доме уединиться невозможно.
– А я и не знала, что нам с тобой нужно уединиться, – парировала Рейна.
– Ты по-прежнему намерена выйти замуж за Рагнара?
– Со времени нашего последнего разговора не произошло ничего такого, что могло бы изменить мое решение. Если помнишь, ты отказался…
Но прежде чем она успела продолжить, он притянул ее к себе, крепко прижал к своему сильному телу и наклонился, чтобы поцеловать. Она извивалась в его руках, но он крепко держал ее голову за затылок своей широкой ладонью, так что она не могла увернуться. А потом, к своему разочарованию, она уже и не хотела отворачиваться. Как всегда, от поцелуев Вульфа у нее задрожали коленки, и она прижалась к нему, впитывая дразнящий аромат возбужденного воина, смакуя волшебный вкус его губ, жестких, голодных. Она чувствовала, что он просто поглощает ее силу воли, и ужаснулась тому, как легко он ее соблазнил. Неужели у нее совсем нет гордости? Когда же она поймет: этому красивому норвежцу нужно от нее только одно? Он не хочет брать в жены датчанку, ему нужна наложница.
Она уперлась руками в его широкую грудь.
– Нет, Вульф, я не могу позволить тебе снова так со мной поступить.
– Ты же этого хочешь, Рейна. Твои глаза и тело не лгут.
– Я всего лишь обычная женщина, Вульф. Ни одна женщина из плоти и крови не смогла бы противостоять твоим поцелуям. Но все равно это неправильно.
Его глаза жадно пожирали ее: голод его был чудовищным.
– Неважно, как долго и как громко ты станешь возражать, Рейна, ты все равно моя. Ты никогда не выйдешь замуж за Рагнара.
– Ты ошибаешься, Вульф. Рагнар – мой последний шанс обрести мужа и семью. Ни один мужчина не захочет жениться на мне после того, что со мной приключилось.
Серебряные глаза Вульфа потемнели, он наклонился и снова впился в ее губы. Он целовал ее так, будто до смерти изголодался по ее сладкому вкусу, и его язык скользнул в ее рот, исследуя его глубины. Он застонал, и стон его наполнил ее рот. Слишком долго он не испытывал такого наслаждения. Он целовал ее до тех пор, пока у нее не перехватило дыхание, а у него не закружилась голова от этого немыслимого удовольствия. Наконец он оторвался от нее и заглянул в ее глаза.
– Возвращайся на мой хутор, Рейна.
Она потупилась.
– Я не могу. Я не стану ни твоей рабыней, ни твоей наложницей.
– К тебе будут относиться как к члену семьи, разве тебе этого мало? – Его взгляд жег ее насквозь. – Рейна, ты нужна моей матери.
– Я нужна твоей матери – но не тебе, – вызывающе заявила Рейна.
– Ты нужна мне. Мы могли бы стать… – Он пытался подыскать подходящее слово и ухватился за первое же пришедшее ему на ум, – партнерами.
– «Партнер» – это, конечно, звучит очень заманчиво, Вульф, но далеко не так заманчиво, как «жена». Рагнар оказывает мне честь, предлагая стать его женой.
– Тебе известно о моих чувствах. Если я женюсь на датчанке, то этим оскорблю память об Астрид и моем нарожденном ребенке.
– Но почему ты считаешь, что спать со мной, не женясь, менее бесчестно? Твоя жена мертва. Нельзя же вечно жить прошлым!
– Я не хочу спорить с тобой, Рейна, я хочу заняться с тобой любовью. Возможно, это единственная возможность сделать это до моего отъезда, если только ты не передумаешь и не уедешь со мной.
Рейна разрывалась на части. Ей отчаянно не хватало близости, которую она несколько раз разделяла с Вульфом. Вскоре он уедет, и она его больше никогда не увидит. Она свирепо уставилась на него. Нет, такой упрямец, как Вульф, не заслуживает ее любви. Его жена мертва уже больше двух лет. Он что, собирается оплакивать Астрид всю оставшуюся жизнь? Вульф оказался мужчиной, сотканным из таинственных противоречий. Он хотел быть с ней, хотя жажда мести по-прежнему владела его сердцем и разумом.
– Я остаюсь со своей семьей, Вульф. Даже если я не выйду за Рагнара, я никуда отсюда не уеду:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91