Вот это вызывало трепет! Люди, которым совершенно нет дел
а до мирных путников, так себя не ведут. И в тот же момент еще трое мужчин пр
еградили дорогу Алимовым. Ничего другого не оставалось, как остановитьс
я. Злата ахнула и вцепилась в рукав отца, еще полностью не осознавая, что и
х ждут крупные неприятности.
Выражение лица Петра Евгеньевича почти не изменилось, только стало холо
днее и отстраненнее. Один из людей в черном вышел чуть вперед, насмешливо
разглядывая Алимова.
Ц Что вам нужно? Ц холодно спросил Петр Евгеньевич по-французски, не дв
игаясь с места. Бандит Ц а Злата уже не сомневалась, что это бандит, Ц взд
ернул в усмешке верхнюю губу, как ощерившаяся собака. У него было красиво
е лицо с волевым подбородком и блестящие черные волосы, выбивавшиеся из-
под черного тюрбана. И глаза Ц злые, очень злые, а узкая бородка делала ли
цо похожим на кинжал. Девушке стало страшно…
Ц Денег нужно, Ц сказал мужчина на ужасном французском. Ц Давай деньг
и. Иначе девушку убьем.
Ц Папенька, отдайте им деньги, может быть, отпустят, Ц зашептала Злата, н
о отец ее, казалось, не слышал. Он сделал шаг вперед, но бандит не отступил.

Ц Я ничего не должен вам отдавать. Пропустите нас, Ц отчеканил Алимов.
Ц Ты не понял, чужестранец? Ц с наигранным удивлением вопросил араб. Ц
Я угрожаю смертью твоей женщине. Тебе не жаль ее?
Ц Мне будет жаль вас, если вы не отпустите нас немедленно, Ц процедил Пе
тр Евгеньевич. Ц Мы российские подданные, и, если вы посмеете поднять рук
у на нас, я не завидую вашей судьбе.
Ц Да неужели? Ц ухмыльнулся бандит.
Злата оцепенела от охватившего ее ужаса Ц так страшно ей еще никогда не
было. Оказывается, встреча с разбойниками вовсе не так романтична, как пр
едставлялось. Тимофей что-то тихо пробормотал.
Ц Пропустите. Ц Отец сделал еще шаг. Короткий свист Ц и клинок, выхваче
нный арабом из ножен, уперся Алимову в грудь.
Ц Ты станешь разумным, чужестранец? Ц лениво осведомился черноволосы
й.
Ц Нет. Уйдите с нашего пути Ц или пожалеете, Ц Петр Евгеньевич оставал
ся непреклонен.
Злата никогда не видела папеньку таким и не успела понять, что произошло.
Просто в руке Алимова вдруг оказался револьвер. Она и не знала, что отец ег
о с собой носит, и этот пистолет очень громко выстрелил. Наглый араб мешко
м свалился под ноги отцу, но предпринять что-нибудь еще Алимов не успел: с
зади послышался щелчок взводимого курка, и грянул выстрел. Петр Евгеньев
ич охнул и осел на землю, схватившись за бок.
Ц Папенька! Ц выдохнула Злата, не успевая осознать стремительность пр
оизошедшего, не понимая, как так может быть: только что все было хорошо, и в
друг стало так страшно. Как, зачем, почему?!
Тимофей взвизгнул, одурев от страха, и попытался бежать, но один из бандит
ов, двигаясь легко и свободно, как тигр, загородил дорогу обезумевшему ла
кею. Тот попятился, бухнулся на колени, но он абсолютно не интересовал бан
дитов: короткий взмах сабли, крик, перешедший в бульканье… Злата не стала
смотреть, она боялась. Она, опустившись на колени, не отрывала взгляда от л
ица папеньки, который, кусая губы, силился подняться.
Ц Злата…
Тот, кто убил Тимофея, остановился у нее за спиной. Его французский был гор
аздо хуже, чем у пострадавшего предводителя:
Ц Мы предупреждать. Ты не слушаться. Мы убивать твоя женщина. Ты жить. Уме
реть легко, а ты жить.
Стальные пальцы схватили Злату за плечи, отрывая от отца. Петр Евгеньеви
ч был очень бледен: вот-вот потеряет сознание.
Ц Меня убейте, а ее пощадите, прошу!.. Ц взмолился он.
Ц Поздно, Ц сказал обманчиво ласковый голос, и пальцы сомкнулись на шее
Златы. Она даже воспротивиться не успела Ц мир померк так стремительно,
будто солнце, сбитое с неба камнем, преждевременно упало за горизонт.

Глава 4

Петр Евгеньевич очнулся несколько часов спустя. Еще не открывая глаз, он
понял, что лежит не в том проклятом переулке, а на кровати. Зверски болел п
равый бок, но лучше бы Алимов не помнил, почему он болит, а он помнил, до тошн
оты ярко и отчетливо: вот мерзавец кладет руку Злате на шею, и девушка обви
сает в его руках, словно тряпичная кукла… Потом пришел благословенный ту
ман, но забытье не может быть вечным.
«Лучше бы умер я…»
Алимов открыл глаза и столкнулся взглядом с человеком, который, по всей в
ероятности, был лекарем. Тот немедленно что-то начал говорить, но смысла П
етр Евгеньевич не улавливал, понимая лишь, что эскулап говорит по-русски.
А значит, они в российском посольстве, где же еще в этом диком краю можно у
слышать родную речь?
Ц Хорошо, что вы пришли в себя, Ц услышал Алимов густой бас и наконец пон
ял, что ему говорят. Голос принадлежал дородному мужчине Ц полномочному
послу Российской империи Виктору Александровичу Теряеву, сидевшему в к
ресле у кровати Алимова. Ц Я уж думал Григорьева прогнать взашей с его ми
кстурами. А теперь говорю: молодец, Григорьев, но оставь нас одних.
Ц Не утомляйте больного, Ц буркнул лекарь удаляясь.
«И почему врачи вечно недовольны? Ц подумал внезапно Петр Евгеньевич.
Ц Господи, о чем это я?!»
Посол потеребил подбородок и сказал несколько стесненно, что было ему не
свойственно:
Ц Что ж вы, голубчик Петр Евгеньевич, без охраны по дамасским переулкам р
азгуливать решили? Вы что же, совсем из ума на старости лет выжили? Я вам Фа
рида этого толкового к чему рекомендовал Ц чтобы вы его отсылали, а сами
гуляли где вздумается?
Ц Что с моей дочерью? Ц Язык Алимова почти не слушался, но вопрос удалос
ь выговорить достаточно внятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10