Дэнджерфилд покачал головой.
— Нет, хотя он и очень легкомысленный человек, но он никогда не обидит женщину. Доминика подумала над этим минутку. Дэнджерфилд прилежно продолжал: — Вы не должны думать, что он плохого мнения о женщинах, сеньора. Сказать по правде, мне кажется, он очень мягок в обращении со слабым полом.
— Мягок! — воскликнула леди. — Могу себе представить! Мне кажется, это грубый, неотесанный человек. Неистовый, резкий!
— Вы не должны бояться его, сеньора, — серьезно ответил Дэнджерфилд. — Клянусь честью, он никогда не причинит вреда тому, кто слабее.
Доминика была оскорблена.
— Бояться его? Сеньор, да будет вам известно, я не боюсь ни его, ни кого бы то ни было! — яростно заявила она.
— Храбрая девочка! — раздался сзади одобрительный возглас.
Доминика вздрогнула и, обернувшись, увидела Боваллета, который стоял небрежно, прислонившись к фальшборту. Он дружелюбно протянул руку.
— Раз уж вы ничего не боитесь, то подойдите поговорить с неотесанным и грубым человеком!
Дэнджерфилд поклонился и быстро отступил, предательски оставив даму в одиночестве. Она топнула маленькой ножкой.
— Я абсолютно не желаю разговаривать с вами, сеньор.
— Я не сеньор, дитя мое.
— Это верно, сэр Николас.
— Подойдите же! — настаивал он, требовательно глядя на нее. — Я смиренно молю вас!
— Благодарю, но мне хорошо и тут, — ответила Доминика и пожала плечом.
— Гора не желает идти. Ну что ж, вот вам и результат. — В два прыжка он оказался рядом с ней, и она инстинктивно отступила, почувствовал приятный испуг. Он нахмурился и опустил руки ей на плечи. — Почему вы отступаете? Думаете, я и в самом деле обижу вас?
— Нет… то есть… я совсем не знаю, сеньор, да мне и дела нет…
— Смелые слова, но все же вы отступаете. Неужели вы так мало знаете меня? Обещаю, что у вас будет случай узнать меня лучше.
— Мне больно! Отпустите меня!
Он слегка оттолкнул девушку от себя и с удивлением посмотрел на нее.
— Отчего же вам больно? Оттого, что я держу вас так?
— Ваши пальцы врезаются мне в тело до самых костей! — пожаловалась Доминика сердито.
Он улыбнулся.
— Вовсе нет, любимая, и ты сама это знаешь.
— Отпустите меня!
— Но если я это сделаю, вы сразу убежите! — заметил он.
— Мне непонятно, как вам может нравиться разговор с кем-то, кто… кто вас ненавидит!
— Не знаю… Мне кажется, ты не ненавидишь меня!
— Ненавижу! Ненавижу!
— Клянусь смертью Господней, тогда зачем же ты мучаешь бедного Диккона? Не для того ли, чтобы подразнить меня?
Это было уже слишком, и она резко ударила его прямо по улыбающимся губам. Тут же ее сердце куда-то сорвалось, ее охватило моментальное раскаяние, а Николас быстро нагнулся, поймал ее руки и отвел их ей за спину. Доминика подняла полуиспуганные, полувызывающие глаза и увидела, что он опять смеется.
— Как по-вашему, чего вы теперь заслуживаете? — спросил Боваллет.
В ответ она прибегла к самому сильному своему оружию и разрыдалась. Он тут же отпустил ее.
— Милая моя, любимая, — покаянно произнес Боваллет. — Не надо плакать! Неужели я такой страшный людоед? Я только дразнил тебя, дитя. Посмотри на меня. Нет, улыбнись! Видишь, я целую край твоего платья. Только не плачь!
Он опустился перед ней на одно колено, она взглянула сквозь слезы на его склоненную голову и вдруг услышала приближающиеся шаги. Девушка быстро тронула вьющиеся волосы.
— Не надо! Сюда идут! Встаньте, встаньте!
Боваллет поднялся на ноги и в ту самую минуту, когда на трапе появился его шкипер, быстро сделал шаг вперед, чтобы защитить Доминику от глаз этого морехода.
Теперь ничто не мешало ей бегством удалиться вниз. Внимание сэра Николаса отвлекал шкипер, так что путь был свободен. Донья Доминика осторожно подошла к фальшборту, тщательно вытерла глаза и немного постояла, успокаиваясь и глядя на море.
Спустя минуту-другую она услышала удаляющиеся тяжелые шаги шкипера и новую, более легкую поступь. Пальцы Боваллета накрыли ее руку, лежавшую на поручне.
— Простите неистового и неотесанного хвастуна! — умоляюще произнес он.
Доминика чуть было не улыбнулась.
— Вы чудовищным образом используете меня, — пожаловалась она.
— Но вы же не ненавидите меня? Этот вопрос она оставила без ответа.
— Я не завидую той леди, которую вы возьмете в жены, — сказала она.
— К чему вам завидовать самой себе?
При этих словах она резко взглянула на него, покраснела и отвернулась.
— Не понимаю, как английские леди выносят вас, сеньор.
Он весело посмотрел на нее.
— Да я ведь и не прошу их выносить меня, сеньора.
— Едва ли вам удастся заставить меня поверить, — повернулась к нему девушка, — что вы не флиртовали направо и налево. Несомненно, у вас очень плохое мнение о женщинах.
— Но о тебе я самого высокого мнения, Доминика.
Она надменно улыбнулась.
— Вы делаете заметные успехи. Скажите, с английскими дамами вы обращаетесь так же?
— Нет, хорошая, вот как я поступаю, — ответил сэр Николас и вновь крепко поцеловал ее.
Доминика задохнулась, яростно оттолкнула его и бросилась вниз по трапу. В своей каюте она застала камеристку, которая не замедлила обратить внимание на растрепанные волосы и раскрасневшееся лицо своей госпожи. Увидев все это, Мария уперла руки в бока со свирепым видом.
— Негодяй! — заявила она мрачно. — Он оскорбил вас, сеньорита? Неужели он осмелился прикоснуться к вам?
Доминика кусала платок, глаза ее бегали, и наконец, она нервно рассмеялась.
— Он поцеловал меня, — тихо ответила она.
— Да я ему глаза выцарапаю, — пообещала Мария и решительно направилась к двери.
— Вот глупая девчонка! Стой, дурочка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86