— Для этого ему понадобилась бы лошадь, Круза, но у него нет денег. — Он передал письмо лейтенанту и повернулся к камердинеру: — Шляпу и плащ, Хуан!
Камердинер спешно вышел из комнаты. Круза осмелился задать еще один вопрос.
— Сеньор, куда вы направляетесь?
— В Алькасар, — ответил комендант. — Я должен узнать, что думает об этом его величество.
Проникнуть к королю удалось не сразу. Филипп закрылся в своем кабинете и никого не принимал. Только несколько слов, произнесенных на ухо королевскому камердинеру, произвели необходимый эффект. Камердинер бросился докладывать новость, и вскоре дона Кристобаля пригласили к королю.
Филипп, как всегда, выглядел хладнокровным и невозмутимым. Он внимательно смотрел на коменданта, но и только.
— Сир… — дон Кристобаль старался говорить покороче. — Я должен сообщить вашему величеству, что, к моему стыду, пленник сбежал.
Филипп сложил перед собой холодные руки.
— Вы сообщаете нам очень странное известие, дон Кристобаль.
Комендант вспыхнул.
— Я не знаю, что мне еще сказать, сир. Я в полной растерянности.
— Успокойтесь. Когда сбежал пленник?
— Меньше часа назад, сир. Он набросился на солдата, который принес ему ужин, заколол часового у своей двери, неизвестно, как ускользнул от двух групп солдат, которые полагали, что он окажется между ними в ловушке, неизвестно, каким образом пробрался в мою спальню. Когда я, ничего еще не зная о случившемся и не догадываясь о его присутствии, вошел к себе, он застиг меня врасплох, сир. — Рука коменданта невольно потянулась к синяку на подбородке. — Беглец сшиб меня, сир, прежде, чем я успел что-нибудь понять. Когда я пришел в себя, я был уже связан. Я лежал на полу с кляпом во рту. Пленник забрал мой плащ и мою шляпу, присвоил мой орден Золотого Руна, а также заодно и мой меч и, замаскировавшись таким образом, спустился к карете, в которой я собирался отправиться к одному из моих друзей. Мой лейтенант, заподозрив что-то неладное, послал солдат вдогонку за каретой, но, когда они нагнали ее, там уже никого не было — беглец исчез.
Наступило молчание. Филипп закрыл глаза, словно желая скрыть свое огорчение или ярость, которые он, вероятно, чувствовал. Спустя минуту он снова посмотрел на коменданта. Одной из характерных черт короля была его склонность размышлять над малейшими деталями.
— Выходит, он признался, что он — Эль Боваллет, — веско проговорил король.
— Сир, пленник сам назвал мне свое имя. Забирая мой клинок, он сказал, что взамен я могу хранить его меч.
Снова наступило молчание.
— Он должен быть схвачен, — сказал, наконец, Филипп и тронул серебряный колокольчик, стоявший на столе.
— Поскольку мне известно, сир, что он остался без денег и не может купить лошадь, я тут же послал письмо Ферамосе, требуя обыскать весь Мадрид.
Филипп наклонил голову.
— Вы правильно поступили, сеньор.
В кабинет вошел лакей и замер в ожидании пока Филипп не спеша писал подробную записку. Перо его двигалось медленно, но упорно. Не поднимая глаз, он заметил:
— Но такой отчаянный человек, как ваш бывший пленник может, не задумываясь, украсть лошадь. Необходимо немедленно послать гонца к границе.
— Осмелюсь смиренно предложить также, сир, послать гонцов в порты, особенно в Виго и Сантандер, — добавил комендант.
— Гонцы будут немедленно посланы, — спокойно ответил Филипп, — во все, без исключения, порты. Мы должны помнить, дон Кристобаль, что имеем дело с человеком, в распоряжении которого — все силы тьмы.
На этот раз дон Кристобаль только уважительно наклонил голову.
Отец Аллен, молча слушавший весь разговор, подошел к королю.
— Ваше величество не забыли, что остается слуга?
Голова короля работала медленно, но он ничего не забывал.
— Слуга сбежал, отец, — ответил он убежденно.
Отец Аллен поклонился.
— Или нас заставили в это поверить, сир. Филипп обдумал его слова. Тень раздражения скользнула по его лицу.
— Не думаю, что вы оказали мне услугу, не сообщив об этом раньше, — сказал он и сделал знак секретарю, чтобы тот начал писать под его диктовку.
Все депеши были, наконец, готовы. Гонцы бросились к границе и во все порты, независимо от их размеров. По всей Испании вот-вот распространится новость, что знаменитый пират скрывается где-то поблизости. Филипп откинулся в кресле с улыбкой удовлетворения на тонких губах.
— Он попадется в ловушку, — сказал он мягко. — Скоро мы затянем силой.
Далеко не все разделяли оптимизм Филиппа. Перинат, узнав на следующий день о побеге узника, взвился от смертельного унижения и предсказал группе пораженных слушателей, что никакие предпринимаемые меры не приведут к поимке Боваллета.
— Задержать его и позволить ему ускользнуть! — кипел Перинат. — Его надо было заковать в кандалы и не спускать с него глаз ни на минуту! Что вы о нем знаете? Ничего!!! А я знаю, да, я знаю его! Но меня не послушали! Дьявол, сатана! Колдун! Он опять исчез!
Новели прекратил этот страстный монолог.
— Ему не уйти далеко. В каждом порту выставлена стража. Граница будет перекрыта прежде, чем он успеет до нее добраться. Даже если он опередит гонцов, он не найдет пропуска.
Перинат, как пророк, поднял руку.
— Вы можете закрывать порты, перекрывать границу, но это все бесполезно! Схватить его и позволить ему скрыться! — Он свирепо оглядел собравшихся. — Порты! Граница! Зачем он приехал в Испанию? Вы, что же, не слышали истинную причину, которую нам сообщил Карвальо? Где сейчас донья Доминика де Рада?
— Как же, она на пути в Васконосу, — ответил кто-то. — Но…
— Так пусть король немедленно посылает за ним туда! — закричал Перинат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86