Я люблю свою невестку, но это вызвало у меня крайнее раздражение!
– Представляю себе. А почему вдруг такой набег?
Ее глаза вспыхнули.
– Потому что он… – И тут она внезапно замолчала, поняв, что мистеру Карлтонну ни в коем случае не следует знать о действительной причине, по которой Джоффри решился на этот шаг. – Потому что у Тома – это мой маленький племянник – заболел зуб!
– Вам лучше придумать более убедительное объяснение! – возразил Карлтонн. – Вы, наверное, считаете меня глупцом, мэм? Эту ерунду я проглотить не могу.
– О, я с вами согласна! – воскликнула она. – Что ж до вас, то я считаю вас исключительно умным и ловким игроком!
– Тогда вам не следовало бы пытаться блефовать, – ответил он. – Притащить всю семью в Бат, потому что у Тома заболел зуб? Что за нелепость!
– Пусть и нелепо, но это правда. Моя невестка, она… она решила показать Тома лучшему дантисту, и кто-то порекомендовал ей обратиться к Уэсткотту. Если вам это кажется смешным, то и мне тоже!
– Я считаю, что они чертовски злоупотребляют вашими родственными чувствами! – заявил мистер Карлтонн. – О, вы не привыкли к выражениям, которыми я пользуюсь, не так ли? Примите мои извинения, мэм!
– Охотно! Вы совершенно точно выразили и мои мысли! Разрушить все мои планы и даже не предупредить хотя бы за пару дней! Я была так зла, что готова была разорвать моего братца! Возможно, я делаю из мухи слова! Я и сама понимаю это…
– О нет! Но вы слишком хорошо воспитаны, чтобы сорвать свою злость на Уичвуде, поэтому я предлагаю себя вместо него!
– Не будьте смешным! Вы – в данном случае – отнюдь не являетесь причиной моего раздражения!
– О, пусть это вас не беспокоит! Я постараюсь приложить все силы, чтобы спровоцировать вас! Используйте меня, не колеблясь!
– Мистер Карлтонн, – произнесла она, и ее губы дрогнули от еле сдерживаемого смеха, – я уже попросила вас не смешить меня!
– Но я ведь обещал спровоцировать вас.
– Больше всего, сэр, меня раздражает то, что у вас на все имеется ответ! – резко сказала мисс Уичвуд. – И ответ весьма прямолинейный и даже грубый!
– Ну вот, это уже лучше! – поощрительно заметил он. – Вот вы уже и избавились от частички своего плохого настроения! А теперь расскажите мне, что вы думаете обо мне после моих несправедливых слов на вечере и вызывающем уходе с приема? А если это не избавит вас от остатков вашего гнева, то вы можете более подробно, чем тогда, в галерее, высказаться по поводу моего образа жизни и характера! А если и это не поможет…
Она густо покраснела и перебила его:
– Пожалуйста, не говорите больше ни слова! Я не должна была рассказывать… то, что я рассказала… я очень сожалею… и с тех пор я все время хотела попросить у вас прощения. Но мне все как-то не представлялось случая. А теперь он представился, и… и я прошу у вас прощения!
Он не ответил ей сразу же, и, украдкой бросив на него взгляд, она увидела, как его губы дрогнули в улыбке. Наконец он произнес:
– А что меня больше всего раздражает в вас, моя очаровательная оса, так это то, что вы всегда умудряетесь каким-то образом совершенно вывести меня из себя! И черт меня побери, если я знаю, почему вы мне так нравитесь!
Его слова поразили ее, но она все же сделала попытку перевести разговор в более легкомысленное русло.
– Действительно, даже не представляю, почему бы я могла вам нравиться – ведь мы постоянно ссоримся, едва увидим друг друга! И у меня есть подозрение, что это будет продолжаться и при следующих наших встречах!
– Правда? – хрипло спросил он. – А я думаю совсем по-другому!
Он увидел, как она инстинктивно подняла руку, как бы пытаясь защититься от него, и горько рассмеялся:
– О, не бойтесь! Я больше не скажу ни слова, пока мне каким-то чудом не удастся победить вашу неприязнь ко мне! А пока предлагаю немного размяться и попытаться перегнать Люсиллу и молодого Элмора!
– Давайте! – согласилась она, не зная, радоваться ей или огорчаться резкой перемене темы. Пытаясь заполнить неловкую паузу, пока лошади не перешли на рысь, она сказала: – Наверное, я сумела бы сдержать свое раздражение, если бы моя кузина Мария в эту минуту не заговорила меня едва ли не до потери сознания!
– О, я вас понимаю! – ответил он. – Если бы мне пришлось провести в ее обществе больше пяти минут, выслушивая бессмысленную болтовню, я бы просто перерезал себе горло! Или ей, – добавил он и принялся обдумывать эту альтернативу. – Нет, наверное, не стоило бы; присяжные, не будучи лично знакомыми с этой девицей, все же обвинили бы меня в убийстве. Какая ужасная несправедливость совершается иногда во имя закона! А что до вашей кузины, то ее, конечно, следовало бы задушить еще при рождении, но осмелюсь предположить, что ее родители просто не обладали даром предвидения.
Мисс Уичвуд громко расхохоталась:
– О, я часто думала что-то подобное! Когда я уезжала из «Твайнема», брат уговорил меня взять Марию в компаньонки. С тех пор я не перестаю удивляться, какой же надо было быть безмозглой, чтобы согласиться на это! Как ужасно, что я говорю все это! Бедная Мария! Она всегда хочет как лучше!
– Это самое худшее, что вы могли бы о ней сказать! А почему вы не расстанетесь с ней?
– Увы, я часто испытываю соблазн сделать это, но боюсь, так и не решусь. Ее отец вел весьма расточительный образ жизни и оставил бедняжку практически ни с чем. Я не могу уволить и так огорчить ее, не так ли?
– Но вы могли бы предложить ей хорошую пенсию, – заметил мистер Карлтонн.
– И обречь себя на то, чтобы Джоффри снова надоедал мне своими требованиями нанять новую компаньонку? Нет уж, спасибо!
– А он это делает?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93