А это совершенно нежелательно, и вы, я уверен, с этим согласитесь. Короче говоря, я считаю очень важным обеспечить мисс Уичвуд полнейший покой. Чем меньше людей будет входить к ней в комнату, пока у нее держится температура, тем лучше для нее.
– Без вашего разрешения туда никто не войдет, доктор, – пообещала леди Уичвуд.
Она была приятно удивлена, увидев, как опечалилась Люсилла, когда она передала ей слова доктора. В глубине души леди Уичвуд считала, что, несмотря на очаровательные, располагающие к себе манеры, Люсилле не хватает доброты, и она конечно же не ожидала, что на глазах у Люсиллы выступят слезы, когда выяснилось, что она не должна входить в комнату мисс Уичвуд. Еще более леди Уичвуд была тронута, когда Люсилла спросила ее потерянным голосом:
– Так мне даже нельзя будет поухаживать за ней, мэм?
– Нет, моя дорогая, боюсь, что нет. Ухаживать за ней будет Джерби.
– Да, конечно, но я ведь могла бы помочь! Обещаю, я буду делать все точно, как она будет мне говорить, и даже если она думает, что я недостаточно взрослая, чтобы ухаживать за больными, я могла хотя бы сидеть с мисс Уичвуд, пока Джерби будет отдыхать или обедать, правда? Я не вынесу, если мне не позволят сделать хоть что-нибудь, ведь я так люблю ее, и она делает для меня все!
Леди Уичвуд была настолько растрогана, что обняла Люсиллу и, слегка прижав ее к себе, сказала дрогнувшим голосом:
– Я знаю, как тебе трудно, мое дорогое дитя. Я и сама в такой же ситуации. Знаешь, я отдала бы все за то, чтобы иметь возможность поухаживать за Эннис, но я не должна этого делать.
– Но вам ведь надо думать о своей малышке, мэм, и это совсем другое дело! – тут же возразила Люсилла. – А у меня нет ни ребенка, ни кого-то другого, кто хотя бы на минутку огорчился, если бы я заболела гриппом!
– Я могу тебе назвать такого человека, – ответила леди Уичвуд. – Джерби говорила, что она взяла с нее слово, что та не позволит нам войти в ее комнату. Ты ведь не хотела бы огорчить ее, да и по правде говоря, ей настолько плохо, что она вряд ли хотела бы видеть кого-нибудь, кроме Джерби. Подожди, пока ей станет лучше! Как только доктор Тидмарш скажет, что ее болезнь уже не опасна нам, я обещаю тебе, что сразу же пущу тебя к ней. А пока потерпи – не время.
Люсилла глубоко вздохнула, но подчинилась, только потихоньку пробормотала, что она не хочет никому доставлять хлопот. В этот момент леди Уичвуд пришла в голову счастливая мысль – Люсилла может выйти в город вместе с миссис Уордлоу, которой как раз нужно сделать кое-какие покупки, в частности, купить цветов, чтобы поставить в комнате мисс Уичвуд. От этого предложения лицо Люсиллы тут же просветлело, и она воскликнула:
– О да! Я именно так и сделаю, мэм! Спасибо вам!
Но когда леди Уичвуд предложила ей написать записку Коризанде, чтобы пригласить подругу покататься завтра утром верхом, Люсилла отрицательно покачала головой и решительно заявила, что не станет развлекаться, пока мисс Уичвуд болеет.
А вот мисс Фарлоу не стала подчиняться указаниям врача столь же покорно, как Люсилла. Едва Люси с экономкой вышла из дому, леди Уичвуд тут же пришлось отражать атаки мисс Фарлоу, которая яростно жаловалась на дерзость Джерби, посмевшей запретить ей входить в комнату к Эннис. Она заявила, что сама будет ухаживать за Эннис, мало что сказал врач, ведь лучше ее никто не сможет ухаживать за больной, и кто бы там что ни говорил, а кровное родство остается кровным родством. Закончила же мисс Фарлоу свой взволнованный монолог категорическим заявлением, что леди Уичвуд может не беспокоиться: гриппом она не заразится, потому что уже переболела им.
Понадобилось немало времени и незаурядный такт, чтобы отговорить мисс Фарлоу, не ранив при этом ее родственных чувств. Когда Мария услышала, что без нее просто не обойтись при уходе за малюткой, то вся засветилась от переполнявшей ее гордости. Мисс Фарлоу, многословно выразив свою привязанность к леди Уичвуд, заявила, что готова сделать все возможное, лишь бы облегчить бремя забот, лежащее на плечах ее дорогой, дорогой леди Уичвуд, и удалилась в детскую счастливая от осознания собственной незаменимости.
В отличие от Тома или мисс Фарлоу мисс Уичвуд была очень послушным пациентом. Она подчинялась всем указаниям врача, безропотно глотала самые отвратительные лекарства, ничего не требовала, ни на что не жаловалась и усилием воли заставляла себя не вертеться в постели в надежде принять более удобное положение, потому что знала, что это просто невозможно. Как и предполагал доктор Тидмарш, температура больной еще повысилась, и хотя нельзя было сказать, что она бредила, но определенно слегка заговаривалась, и однажды, очнувшись от тяжелого забытья, воскликнула голосом, полным муки:
– О, ну почему же он не едет? – и тут же почти сразу пришла в себя и, с удивлением всматриваясь в лицо наклонившейся над ней Джерби, прошептала: – О, это ты, Джерби! Я думала… я, должно быть, задремала.
Джерби не сочла нужным рассказать об этом случае леди Уичвуд.
На второй день температура начала снижаться, но все же оставалась достаточной высокой, и доктор Тидмарш, осмотрев больную, озабоченно покачал головой. Только на третий день температура снизилась до нормы и больше не повышалась. После столь тяжелого приступа мисс Уичвуд чувствовала себя совершенно обессиленной, так что в течение следующих суток она была в состоянии проглотить лишь несколько ложек бульона. У нее не было даже сил, чтобы поинтересоваться, что происходит в ее доме. Она почти все время спала, испытывая огромное облегчение от того, что ушла мучительная боль в костях, а голова больше не кружится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93