– Вот это совершенно верно, – кивнула Эстаси. – Я хорошо это обдумала. И скажу вам, наш брак будет не так уж плох, если у меня будет дом и, может быть, любовник.
– Может быть – кто?! – вскричал Шилд так, что она вздрогнула.
– Во Франции считается comme il faut даже модным – иметь любовника после свадьбы, – объяснила она, ничуть не смутившись.
– А в Англии это не считается ни comme il faut, ни модным.
– Vraiment? Я ведь не знаю, какие обычаи в Англии, но, если вы уверяете, что это не модно, у меня не будет любовника! А дом в городе у меня будет?
– Не думаю, что вы понимаете, о чем говорите, кузина, – сказал сэр Тристрам с некоторым облегчением. – У меня дом в Беркшире, и я надеюсь, что со временем вы полюбите его – так же, как я. Но могу снять вам дом и в городе – на сезон, если вы захотите.
Эстаси уже была готова ответить ему, что именно этого она и хочет, как дверь открылась и дворецкий доложил о прибытии мистера Левенхэма. Девушка замолкла на половине фразы и пробормотала уже чуть слышно:
– Уж лучше я выйду замуж за вас, чем за него!
Не придав особого значения ее словам, сэр Тристрам укоризненно нахмурился в ее сторону и вышел вперед, чтобы поприветствовать своего кузена.
Красавчик Левенхэм, всего на два года моложе Шилда, совсем не походил на него. Сэр Тристрам был высокий, худой мужчина, смуглый, с резкими чертами лица, лишенный всякого изящества. Красавчик же имел невысокий рост, был скорее строен, чем худощав, с приятными чертами лица. И что самое главное – он был очень грациозен. Трудно придумать что-либо более совершенное, чем кудри его напудренного парика и покрой его коричневого фрака и панталон. На нем был жилет, расшитый серебром и золотом, и чулки бледнейшего розового оттенка; в белоснежных складках галстука сверкал бриллиант, у колен красовались банты, а длинные белые пальцы рук были унизаны кольцами. В одной руке он держал табакерку и надушенный носовой платок, а в другой – изящный лорнет, лепта от которого была перекинута через шею. Он внимательно рассмотрел в лорнет своих родственников, чуть улыбнулся и произнес мягким голосом:
– Ах, Тристрам! – после чего, отпустив лорнет, протянул ему руку. – Здравствуй, мой дорогой друг!
Сэр Тристрам ответил на рукопожатие:
– Здравствуйте, Бэзил! Давненько мы не виделись!
– Но, мой дорогой Тристрам, что поделаешь, если вы похоронили себя в Беркшире! Эстаси!.. – Он подошел к кузине и склонился над ее рукой с непередаваемой грацией. – Так вы уже познакомились с Тристрамом?
– Да, – ответила Эстаси. – Мы уже помолвлены.
Красавчик приподнял брови и улыбнулся:
– О-ля-ля! Так быстро? Это Сильвестр устроил все? Вы оба очень послушны, но уверены ли вы, что все будет хорошо?
– Я лишь надеюсь на это, – живо отозвался Тристрам.
– Ну, уж если вы договорились, то должен вас предупредить, Эстаси, он очень решительный мужчина, может быть, даже слишком. Я никак не предполагал, что вы оба окажетесь настолько сговорчивыми. Сильвестр просто чудовищен, абсолютно чудовищен! Трудно поверить, что он на самом деле умирает. Мир без Сильвестра! Да это просто невозможно!
– Это будет действительно странно, – холодно заметил Шилд.
Эстаси с пренебрежением взглянула на Красавчика:
– А мне кажется странным, что вы станете лордом Левенхэмом, очень странным!
Воцарилось молчание. Красавчик как-то по-особенному взглянул на сэра Тристрама, а потом сказал:
– Ах! Да, но, видите ли, я не стану лордом Левенхэмом. Мой дорогой Тристрам, пожалуйста, я прошу вас, попробуйте мой табак и выскажите свое мнение о нем. Я добавил в свою старую смесь немного макубы. Ну как, я был прав?
– Не мне судить об этом, – ответил Шилд, беря щепотку. – Но он кажется мне довольно хорошим.
Эстаси нахмурилась:
– Но я не понимаю! Почему вы не станете лордом Левенхэмом?
Красавчик галантно повернулся к ней:
– Да, Эстаси, я ведь не внук Сильвестра, а всего только его внучатый племянник.
– Но если нет внука, то наследником становитесь вы?
– Совершенно верно, но дело в том, что внук существует, дорогая кузина. Вы не знали этого?
– Конечно, я знаю, что был Людовик, но ведь он мертв!
– Кто вам сказал, что Людовик мертв? – строго спросил Шилд, глядя на нее из-под насупленных бровей.
Эстаси развела руками:
– Да дедушка, естественно! И очень интересно, почему он так упорно не желает, чтобы о внуке говорили в его присутствии. Это несомненно какая-то тайна, и, как я думаю, очень романтичная.
– Здесь вовсе нет никакой тайны, – возразил Шилд. – И уж конечно, никакой романтики! Людовик – необузданный молодой человек, который имел глупость ввязаться в ряд приключений с убийствами. В конце концов ему пришлось бежать из страны.
– Убийства! – воскликнула Эстаси. – Вы хотите сказать, что он убил кого-то на дуэли?
– Нет. Не на дуэли.
– Но, Тристрам, – спокойно заметил Красавчик, – вы не должны забывать, что Людовик – именно тот человек, который, по общему мнению, застрелил Мэтью Планкетта. Я лично никогда в это не верил и не верю до сих пор.
– Очень любезно с вашей стороны, но все обстоятельства говорят за это, – возразил Шилд. – Я услышал выстрел, когда убили Планкетта, не более чем через десять минут после того, как расстался с Людовиком.
– А я, – произнес Красавчик, лениво протирая свой лорнет, – предпочитаю верить тому, что сказал сам Людовик: это был выстрел по сове.
– Выстрелил и промахнулся! – подчеркнул Шилд. – Кузен, я сам видел, как Людовик попадал в туза на игральной карте с двадцати ярдов.
– Это всем известно, Тристрам, но в ту ночь, я думаю, Людовик был не совсем трезв. Верно?
Эстаси с нетерпением прихлопнула в ладоши:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79