Все очень просто! – Он отвесил Марлингу блистательный поклон. – Прошу вас поехать с нами в Париж, мой дорогой Эдвард.
– А! Благодарю вас, но…
– Да, я знаю, – прожурчал Эйвон. – Вы предпочитаете не переступать неблагопристойный порог моего жилища.
Марлинг покраснел.
– Право же, я…
– Поверьте, это лишнее. Я бы не предложил столь неприятный план, если бы не то обстоятельство, что Фанни мне необходима.
– Не понимаю, почему вы нуждаетесь в ней.
Его светлость недоуменно поднял брови.
– Дражайший Эдвард, а мне казалось, что вы с вашими неколебимыми понятиями о приличиях должны понять причину сразу же.
– Леони! Я совсем забыл… – Марлинг нерешительно помолчал. – Неужели вы не можете найти даму, которая составила бы ей общество?
– Без сомнения, их найдется сотня, но мне необходима хозяйка дома.
– В таком случае Фанни лучше поехать с вами, а я вернусь в Англию.
Фанни вздохнула.
– Эдвард, если ты не поедешь в Париж, я должна буду вернуться с тобой. Но мне так хочется, чтобы ты поехал.
В эту секунду вошла Леони и захлопала в ладоши при виде Марлинга.
– Parbleu! Это мосье Марлинг! Bonjour, m'sieur. Он улыбнулся и поцеловал ей руку.
– Надеюсь, я нахожу вас в добром здравии, дитя? Но ваш румянец уже служит мне ответом.
– Взыскательные глаза взирают на мою малютку благосклонно, – прожурчал герцог. – Малютка, я пытаюсь уговорить мистера Марлинга почтить мой убогий дом своим присутствием. Прошу, присоедини свои уговоры к моим.
– Да? – Леони перевела взгляд с одного на другого. – Пожалуйста, поедемте, хорошо? Я попрошу монсеньера пригласить и мосье Давенанта.
Эйвон невольно улыбнулся.
– Прекрасная мысль, ma fille.
– Дитя, – сказал Марлинг, – это лишнее. Вы возьмете с собой миледи, а мне позволите уехать.
– А, ба! – воскликнула Леони. – Это потому, что вы не любите монсеньора, правда?
– Моя малютка откровенна, этого у нее не отнимешь, – заметил его светлость. – Вся суть дела
в двух словах.
– Вы не думаете, что он достаточно респектабельный. Но только теперь он стал очень-очень
респектабельным, je vous assure.
У Руперта вырвался приглушенный звук, плечи миледи задрожали, а Марлинг не выдержал и безудержно расхохотался. Леони с негодованием оглядела развеселившуюся троицу и обернулась к герцогу.
– Что с ними, монсеньор? Почему они смеются?
– Понятия не имею, малютка, – ответил Эйвон не моргнув и глазом.
– По-моему, это глупо. Очень глупо.
Однако смех очистил воздух. Марлинг посмотрел на герцога и сказал прерывающимся голосом:
– Признаюсь… именно ваша… недостаточная респектабельность несколько стоит… мне поперек
горла!
– Я так и полагаю, – ответил герцог. – Но вы
найдете опору в Давенанте. Он будет в восторге оплакивать вместе с вами мою покойную мораль.
– Весьма заманчиво, – ответил Марлинг и бросил неуверенный взгляд на жену. – Но мне кажется, в этой сумасшедшей затее я окажусь неуместным.
– Мой дорогой Эдвард, а я в ней уместен? —
осведомился его светлость оскорбленным тоном. – Я полагаюсь на вас, на то, что вы поможете мне внести в нее должную солидность.
Марлинг с легкой улыбкой посмотрел на темно-малиновый кафтан герцога.
– Я придать солидность еще могу, но вы, Эй-вон? Вы вносите в нее великолепность.
– Вы мне льстите. – Эйвон поклонился. —Должен ли я истолковать это как согласие?
– Да, Эдвард, да! О, пожалуйста!
– Voyons, это будет fort amusant, m'sieur. Вы должны поехать.
Руперт осмелился подать голос:
– Присоединяйтесь к нам, Марлинг! Чем больше, тем веселее.
– Что я могу ответить на такие любезные уговоры? – Марлинг взял руку жены в свою. – Благодарю вас, Эйвон. Я принимаю ваше приглашение.
– В таком случае Гастону лучше вернуться в Лондон за вашими вещами, – сказал его светлость.
Леони засмеялась.
– Он умрет, монсеньор. Уж я знаю.
– Заметьте, – сказал герцог, обращаясь к Марлингу, – смерть и всяческие беды всегда веселят мою малютку.
Марлинг положил ладонь на голову Леони.
– Она плутовка, Эйвон, не так ли? Но хорошенькая плутовка.
Леони широко раскрыла глаза.
– Vraiment? Я правда хорошенькая, монсеньор? Вы тоже так думаете?
– Более или менее, малютка. Более или менее.
У нее вытянулось лицо.
– Я и боялась, что вы так не думаете, монсеньор.
Эйвон ущипнул ее за подбородок.
– Дитя, разве я не называю тебя ma belle?
Леони прижала его руку к губам.
– Merci, Monseigneur! Вы сделали меня такой счастливой, enfin!
Марлинг внезапно посмотрел на жену. Она улыбнулась и опустила глаза, а он обернулся к Руперту.
– Пожалуй, я последую твоему превосходному… хотя не очень своевременному совету, мой мальчик.
Руперт ухмыльнулся.
– Что? А, ветчинка! Да, хороший совет, разрази меня! Но не стану отрицать, дал я его, чтобы разъярить вас, Эдвард!
– И добился своего, шалопай. Эйвон, нет нужды посылать Гастона в Англию. Я могу сам туда вернуться и присоединиться к вам в Париже на следующей неделе.
– Дорогой Эдвард, Гастону только полезно потрудиться. Он растолстел и обленился. Он будет в Париже раньше нас.
– Вы очень добры! – Марлинг поклонился.
– Это противоречит моей репутации, – сказал его светлость и позвонил.
* * *
На следующее утро все общество отправилось в Париж. Леди Фанни волновалась, Марлинг посмеивался, Руперт отпускал шуточки, Леони была преисполнена радостного возбуждения, а герцог оставался неторопливым и безмятежным, как обычно. Все жители Леденье высыпали поглазеть на их отбытие и дивились коляске, нагруженной багажом, дормезу с гербами его светлости на дверцах и на следовавшие за ним две кареты поменьше.
В одной из них ехали Марлинги, а Эйвон, Леони и Руперт – в дормезе. Руперт полулежал на подушках, смягчавших толчки, и коротал время за картами с Леони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103