Все родились и выросли здесь, среди деревенской жизни, а Фейт никак не могла заставить себя полюбить все то, что любили они, и привыкнуть к тому, что для них было своим с детства. Нет, она предпочитала погружаться в мир своих грез и воспоминаний о том времени, когда она была молодой девушкой, и мир вокруг нее был большой и уютной сказкой... А приспосабливаться к обстоятельствам она не умела. Ее общение с местными дамами не зашло далее обычного знакомства. Она считала их туповатыми и самодовольными.
Одним словом, ее нужда в общении сохранялась, не находя выхода. И с годами ее одиночество становилось только острее. Именно этим объяснялось то, что она стала исподволь приближать к себе Лавли Трюитьен, племянницу дворецкого, которая выглядела мечтательной тихоней. Фейт забрала Лавли с кухни и постепенно сделала ее своей личной служанкой, а позже – и наперсницей, которой доверяла все свои секреты. В свою очередь, она охотно выслушивала жалобы Лавли на судьбу и жалела девушку, которой в жизни пришлось несладко...
– О, это ты, Лавли! – с некоторой тревогой воскликнула Фейт, когда Лавли вошла к ней в спальню. – Что-нибудь случилось?
Рядом с бледной, изможденной женщиной, бессильно вытянувшейся на постели, Лавли казалась очень энергичной и полной жизни.
– Нет-нет, ничего, – улыбнулась Лавли, забирая поднос с остатками завтрака с колен Фейт.
– Ночью мне показалось, что мистер Пенхоллоу что-то кричал, – заметила Фейт.
– А, да, но, как говорит дядя Рубен, просто мистер Пенхоллоу разгневался на Обри. Вам не стоит волноваться из-за этого.
Фейт со вздохом облегчения откинулась обратно на подушки. Она все время ожидала, что Пенхоллоу может обрушиться за что-нибудь на Клея, учеба которого в Кембридже, увы, не была столь блестящей, как надеялась Фейт...
– Ну что ж, – продолжила Фейт уже спокойнее. – Надо сказать, вода в ванне сегодня снова была холодной. Кажется, Сибилла перестала заботиться об этом.
– Я поговорю с ней об этом, мэм, не беспокойтесь! Но они говорят, что там что-то с трубами...
– В этом доме все выходит из строя! – в сердцах пробурчала Фейт.
– Да уж, тяжело такой леди, как вы, жить без малейших удобств, – льстиво вздохнула Лавли.
– Никто никогда не подумает о моих удобствах, – с горечью добавила Фейт. – А этой ночью и я глаз не сомкнула, хотя и приняла перед сном капли! Нет, все здесь против меня...
– Это всё ваши нервы, – заметила Лавли. – Вам надо уехать, сменить обстановку, если это только возможно. Здесь вам, конечно, ужасно...
– Ах, как я хотела бы уехать и не возвращаться больше! – сказала Фейт вполголоса, словно себе самой.
В дверь постучали, и, прежде чем Фейт успела что-нибудь сказать, вошла Вивьен. Лавли, потупившись, поправила гребешки и флакончики на трюмо, тихонько забрала поднос и удалилась.
Фейт обратила внимание, что у Вивьен между бровей пролегла морщина, что означало дурное настроение. Фейт, со своей стороны, тут же начала жаловаться на головную боль, бессонницу и ужасную ночь...
– Я совершенно не удивлена, дорогая, – заметила на это Вивьен. – Ваш супруг позаботился, чтобы все мы провели безумную ночь.
– Ах, вот как? – сделала удивленное лицо Фейт. – А разве он ночью вставал?
– Вставал ли он! Ваше счастье, что ваша спальня на другом конце дома! Он или звонил в колокольчик, или просто криком кричал – звал Марту! – Вивьен достала сигарету из кармашка жакета и нервно закурила. – А правда, что Марта была его любовницей? Юджин как-то говорил мне об этом...
Фейт покраснела до корней волос и привстала на кровати.
– Конечно, это в стиле Юджина – говорить подобные вещи! – возмущенно ответила она. – Но мне казалось, что у вас нашлось бы достаточно такта, чтобы не пересказывать этого мне!
– Ах, простите, – сказала Вивьен. – Но, видите ли, о делишках Пенхоллоу все говорят совершенно открыто, и я не думала, что вы можете обидеться... По-моему, не стоит делать вида, будто вы о нем чего-то не знаете, Фейт. И не надо убеждать меня, что вы задеты, когда я прекрасно вижу, что нет...
– И все-таки я задета! – воскликнула Фейт. – В любом случае, со стороны Юджина просто непорядочно заявлять, будто эта старуха была любовницей его отца. И если бы это даже было правдой, о таких вещах просто не принято говорить вслух!
– Не знаю, – протянула Вивьен задумчиво. – Во всяком случае, единственное, что мне нравится в членах этой семейки, если не говорить о Юджине, это то, что здесь обо всем сразу же говорят прямо и начистоту, без хитростей.
– А я была воспитана в убеждении, что о некоторых вещах лучше молчать, – повторила Фейт.
– Да, меня воспитывали точно так же, но я вовсе не считаю, что это очень уж разумно. А вы делаете такое невинное лицо...
– Кажется, вы забываете, что я мачеха вашего мужа! – с некоторой гордостью заявила Фейт, садясь на постели.
– Вы говорите вздор. В конце концов, вы старше меня всего на одиннадцать лет. Я прекрасно знаю, что вам этот дом противен ничуть не меньше, чем мне. Но мне думается, что уж вы-то могли бы как-то воздействовать на Пенхоллоу. Ведь вы все-таки его жена! А взять слуг! Сибилла открыто дерзит Юджину, не говоря уже о Рубене, а это ужасное создание, этот Джимми!..
– Вам нет смысла жаловаться мне, – прервала ее Фейт. – Я ничего не могу с этим всем поделать. А Сибилла, правду сказать, неплохая повариха. Трудно найти повара, который станет жить в таком доме, кормить ежедневно целую армию мужчин со зверским аппетитом и при этом готовить на плите, которая устарела еще в прошлом веке! Нет, я просто благодарна ей и Рубену за то, что они все же остаются с нами.
– А вот еще ваша служанка, – продолжала Вивьен, не смущаясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96