– Ты можешь передать мне это право добровольно, или ты будешь к этому вынужден..
– Ха! – крикнул Пенхоллоу, с трудом вставая с кровати и подходя к окну в страшном возбуждении. – Ха! И что же ты прикажешь мне делать, хозяин? Выгнать из дома Юджина? Или будешь давать мне еженедельно немножко денег на карманные расходы? Смотри, Раймонд, ты играешь в опасную игру!
– Да, сперва отослать Юджина, – спокойно согласился Раймонд. – Обри можно предоставить заплатить свои долги самому. А Ингрэм вполне может сам платить за обучение своих мальчишек. И хватит тратить деньги на своего мерзкого побочного отпрыска!
Пенхоллоу, чуть ли не подпрыгивая, ходил взад и вперед по комнате:
– Значит, ты не любишь Джимми? Господи, вот уж смех! Ну и что же? Ты предлагаешь его выгнать?
– Оставь его прислуживать себе, если хочешь! – презрительно бросил Раймонд. – Только укажи ему его место!
– О нет, лучше я покажу ТЕБЕ твое место! Если желаешь знать, у него есть такое же право на этот дом, как и у тебя!
Раймонд коротко рассмеялся:
– Неужели? Но он увидит свое – и твое – заблуждение, когда хозяином здесь стану я!
– Ты так уверен в себе? Так вот, знай, что ты не станешь здесь хозяином никогда, если только я не соглашусь на это! Поместье, болван ты дубовый, по закону должно достаться моему старшему законному сыну!
– Я твой старший законный сын, – нетерпеливо сказал Раймонд.
– Ни хрена подобного! – заорал Пенхоллоу, захлебываясь от хохота. – У меня было еще не менее двух сыновей, прежде чем родился ты! Конечно, это были незаконные дети! Бастарды! Бастарды, Раймонд, как и ты сам! Как бедняжка Джимми!
Мгновение в комнате царило гробовое молчание. Лицо Раймонда враз побелело, а глаза расширились... Казалось, дыхание его остановилось...
– Я не верю этому, – пробормотал Раймонд посиневшими губами.
Пенхоллоу вытер лицо платком и усмехнулся.
– У меня есть на это нужные документы.
Раймонд почувствовал, что ладони у него в холодном поту. Мысли мелькали в его мозгу одна за другой, но ни одну из них он не успевал ухватить...
Большие дедовские часы в углу начали торжественно и мрачно отбивать час...
– Я не верю тебе, – сказал Раймонд, пытаясь прийти в себя. – Ты старый шутник и придумал это только сейчас, чтобы попугать меня...
– Вот и подумай про себя, поприкидывай! – довольно усмехнулся Пенхоллоу, с которого слетел весь его гнев. – Интересно будет понаблюдать за твоим поведением теперь! А все-таки, черт побери, трудненько было мне держать за зубами этот секрет все эти годы!
Раймонд вытащил руку из кармана, увидел, как она дрожит, и спрятал ее обратно...
– Конечно, ты всегда был человеком нескромным и бабник ты был порядочный, но каким же образом я мог бы оказаться здесь и воспитываться здесь, будь я внебрачным сыном? Какая чушь!
– На этом настояла Рейчел... Я не особенно был расположен брать тебя... Ах, великая женщина была Рейчел! Как она пожалела тебя, знал бы ты!
– То есть как – пожалела? Мама меня пожалела?
– Она не мать тебе, – сказал Пенхоллоу, откупоривая бутылку кларета. Он налил себе большой стакан и стал отхлебывать, хитро посматривая на Раймонда. – Послушай, Рай, а тебе разве никогда не приходил в голову вопрос, отчего это ты родился за границей? А особенно когда Рейчел оставила свое имение Ингрэму – тебе ничего не стукнуло в голову?
Собака встала со своего места и, жалобно скуля, заскреблась в дверь; ей надо было по малой нужде. Но Раймонд не шелохнулся. Это повизгивание собаки, это доскребывание в дверь были частью его часто повторяющегося ночного кошмара – кошмара воспоминания чего-то из раннего детства... Он не мог точно описать, что он помнил, но видение это всегда вызывало в нем ужас, он часто просыпался посреди ночи с колотящимся сердцем...
Раймонд заговорил, и собственный голос показался ему чужим...
– Но если то, что ты говоришь, правда, то почему моя... почему твоя жена вдруг решила воспитывать меня как сына?
– Она была гордой женщиной, моя Рейчел! – мечтательно вздохнул Пенхоллоу. – Она не хотела скандалов вокруг этого дела. И меня она приняла таким, каким я был, без всяких соплей, прощений и упреков.
В комнате словно присутствовал еще кто-то третий, темный, почти незримый, и этот кто-то наступал на Раймонда, протягивая руки к его горлу. Раймонд вцепился в высокую спинку готического стула, чтобы не шататься на ослабевших ногах...
– Ну хорошо, а кто же был моей матерью? – спросил Раймонд, пытаясь усмехнуться.
– Ее сестра Делил, – коротко ответил Пенхоллоу. В глазах Раймонда все слилось в одно – комната с тяжелой старинной мебелью, отец, полулежащий на кровати, и уродливый божок Хоти... Комната стала менять свой размер, стены приобрели кривизну, и весь мир, казалось, затрещал и стал рушиться на голову Раймонда... С трудом двигая языком, он пробормотал:
– Нет, это ложь...
– Нет, это правда! – сказал Пенхоллоу. – Конечно, сейчас в ней не на что смотреть, но тогда – тогда она только что окончила школу и была ОЧЕНЬ мила.
Раймонд впился глазами в отца, не решаясь поверить столь фантастической истории и боясь, что она может оказаться...
– Что ты мне врешь? Как это ты смог соблазнить девчонку, только что кончившую школу? Да еще сестру своей невесты? Ты с ума сошел! Это черт знает что такое!
– Охо-хо! – засмеялся Пенхоллоу. – Она была в меня по уши влюблена! Но я тогда еще не знал о женщинах столько, сколько узнал потом, – вот в чем беда! Сперва, она тешилась своими романтическими грёзами, потом испугалась, когда поняла, что с ней происходит, а потом прибежала к сестре и во всем ей покаялась. Вот так это было. Но я и сам был молод, мне только пошел двадцать второй годик и мне еще многому предстояло научиться в этой жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96