Отличная!
Мистер Фарнэби повернулся к ним. Лицо его выражало ярость.
– Конечно же, отличная. Вашего петуха напугали, да еще и подтолкнули, чтобы заставить его вступить в драку!
– Послушайте, Фарнэби, – очень недоброжелательно произнес мистер Фитцджон, – надо научиться признавать свое поражение.
Мальчишеское лицо Перегрина нахмурилось. Он поднял руку, чтобы утихомирить своего разгневанного друга, и взглянул на Фарнэби.
– Вы, видимо, сами не знаете, что говорите. Если бы было какое-нибудь нарушение, то судья бы его непременно заметил.
– О, – насмешливо протянул Фарнэби, – когда своих петухов выставляют на бой богатые, то судьи иногда допускают ошибки.
Эти слова были сказаны не так громко, чтобы их услыхали сидящие далеко. Но Перегрин от возмущения сразу же вскочил.
– Что?! – с яростью закричал он. – Повторите-ка ваши слова, если смеете!
Хотя эту тираду могли услышать только те, кто сидел очень близко к Фарнэби, теперь все вокруг поняли, что рядом происходит перебранка. Люди попроще сразу же стали выступать на стороне того или другого спорщика. А некоторые (из тех, кто проиграл свои деньги, поставив на медноперого) начали кричать, что серого петуха подтолкнули. Другие же, с неменьшим рвением, громко заявляли, что схватка была справедливой. В этом гвалте выделялся визгливый голос какого-то кокни, требовавшего, чтобы Перегрин поставил мистеру Фарнэби хороший фонарь под глазом. Но такой совет, по-видимому, Перри вовсе и не требовался, – он уже и так еле сдерживался, чтобы не пустить в ход кулаки.
Мистер Фитцджон тоже слышал последние слова Фарнэби и поспешил встать между ним и Перегрином, быстро приговаривая:
– Ну, хватит валять дурака, Фарнэби. Вы просто выпили лишку, и вам должно быть стыдно за свое поведение.
– Ах, так я, значит, выпил? – угрожающе закричал Фарнэби, не сводя глаз с Перегрина. – Я не настолько и пьян и могу прекрасно видеть, как подталкивают петуха к драке! И я повторяю, сэр Перегрин Тэвернер, что когда у человека много денег, они могут творить весьма сомнительные дела!
– Ну, черт побери! – вышел из себя мистер Фитцджон. – Не обращайте на него внимания, Перри!
Однако Перегрин этого совета не услышал. Пока мистер Фитцджон говорил, Перри нанес сильный удар по лицу Фарнэби левой рукой, отчего тот свалился на скамейку. Тут же множество людей стали громко поддерживать Перри, раздался вопль:
– На кулачки!
Более спокойные наблюдатели стали протестовать. А джентльмен в потертом пальто, на колени которого свалился мистер Фарнэби, начал требовать, чтобы немедленно прибыли стражи порядка.
Мистер Фарнэби заставил себя подняться и показал всем присутствующим, что у него из носа идет кровь. Тот же самый голос, который советовал Перегрину кулаком проучить Фарнэби, теперь с восхищением призывал:
– Заткни ему дырку! Дай ему как следует, хозяин! Пусть отпробует домашненького!
Мистер Фарнэби прижал к лицу платок и произнес:
– Утром мой друг навестит вашего, сэр! Будьте любезны назвать имя своего секунданта.
– Фитц? – обернувшись через плечо, резко спросил Перегрин.
– К вашим услугам, – отвечал мистер Фитцджон.
– С моей стороны будет выступать мистер Фитцджон, – сказал Перегрин, Он побледнел, но был полон решимости.
– Вам обо всем сообщат, сэр! – уверенно пообещал Фарнэби и направился к выходу, все еще прижимая к носу свой окровавленный платок.
ГЛАВА X
На следующее утро мистер Фитцджон завтракал в снимаемых им апартаментах на Корк-стрит. Лицо его было необычно серьезно. Когда лакей сообщил ему, что пришел какой-то джентльмен, мистер Фитцджон, качая головой и вздыхая, встал из-за стола.
Визитная карточка джентльмена, которую мистер Фитцджон держал большим и указательным пальцами, ничего ему сказать не могла. Это имя было ему незнакомо. Адрес же владельца карточки не произвел на него особого впечатления, поскольку указанная там улица затерялась где-то в лабиринте между Нортумберлендским дворцом и Площадью Святого Джеймса.
Капитана Крейка провели в комнату. Внешне он весьма походил на херувима, и потому мистер Фитцджон, немного введенный в заблуждение, проницательно отметил, что армейский ранг капитан Крейк присвоил себе сам. Фитцджону этот капитан не понравился. Его отец дал ему хорошее воспитание, всегда уделяя должное внимание вопросам этики. Поэтому мистеру Фитцджону достаточно было всего один раз взглянуть на капитана Крейка, чтобы убедиться, что истинный джентльмен вряд ли пригласит такого человека секундантом для посредничества в деле, затрагивающем честь и достоинство. Первый долг любого секунданта всегда состоит в том, чтобы попробовать соперников примирить. Но сейчас было совершенно очевидно, что подобной мысли у капитана Крейка и в помине не было. Он пришел с единственной целью – обговорить место и время дуэли, а также, по поручению своего приятеля, выбрать марку пистолетов.
Все эти вопросы они решили быстро. Но когда капитан, Думая, что мистер Фитцджон и есть пострадавшая сторона, предложил провести дуэль на расстоянии двадцати пяти ярдов, тот решительно отверг это предложение.
Такое расстояние должно быть на руку более опытным дуэлянтам, а не Перегрину. Фитцджон вполне резонно считал, что, невзирая на все мишени, простреленные Перри в галерее Мэнсона, до этого он никогда ни в каких реальных баталиях участия не принимал.
Фитцджон не шел ни на какие уступки. Капитан Крейк попробовал было на него надавить и добиться своего, но тот резко оборвал Крейка и прямо сказал, что никак не может признать мистера Фарнэби пострадавшей стороной. Действительно, сэр Перегрин своего противника ударил, но он просто вынужден был так поступить, потому что его на это спровоцировали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140