И сама она никогда не верила, что такое возможно. Никогда, пока Колин Маккрори не добрался до ее сокровенного. А этого не мог сделать еще ни один мужчина. Она вскрикнула и помчалась вместе с ним, наслаждаясь этой скользкой от пота кожей, крепостью могучих мышц и острым мужским запахом. Колин, муж ее, любил ее! Она ощутила, как он напрягается все больше и больше, пока с хриплым проклятьем не затрепетал и не погрузился фаллосом еще глубже внутрь. Он изверг семя, извлекая ее из бездны, она же конвульсивно содрогалась в слепящей волне и была в состоянии лишь крепко держаться за него, позволяя магической волне омыть заново возрожденные ощущения.
Колин ощутил, как приходит давно знакомая, вздымающая его волна, но на этот раз она была совершенно новой, более желанной, отчаянно долгожданной и более могучей, чем когда-либо ему доводилось испытывать. Он прошептал имя Мэгги, как литанию. Освобождение шло толчками, волнообразно, но самым чудесным было то, что и она кончала вместе с ним, изумленно и непонятно что-то бормоча, извиваясь и содрогаясь.
Удовлетворенный и вымотанный, он обмяк на ней, тяжело дыша, как загнанный зверь, вминая ее в мягкий матрас. Колин был крупным мужчиной, а его первая жена была маленькой и хрупкой женщиной. Он всегда заботился об удобстве Элизабет и потому сразу скатывался с нее, позволяя отдохнуть. Но Мэгги продолжала крепко держать его. Странная безмятежность и недвижность охватили его тело, и ему совершенно не хотелось двигаться. Когда он наконец откатился в сторону, она продолжала лежать рядом, обхватив его за шею и уткнувшись лицом в его плечо. Ей было хорошо.
Легкое ощущение потери наступило теперь, когда сверху на ней не было этого крепкого теплого тела. Когда он выскользнул из нее и перекатился на спину, все произошло естественно: словно цветок отыскал солнце, напитался им и сложил лепестки на ночь. Постепенно с откатом эйфории она стала ощущать его растущую отдаленность. Горько-сладкая печаль завладела ею, отдаваясь в сердце.
— Вот ты и сожалеешь, да? Он тихо ругнулся, затем сказал:
— Я думаю, это неизбежно.
— Я не устраивала ловушку, Колин, Должно быть, Айлин…
— Я знаю, — вздохнул он. — Рита зашла в конюшню и стала настаивать, чтобы я немедленно шел в дом, потому что хозяйка приготовила мне ванну. А хозяйка для нее — это чертова ирландка.
— Она ничего дурного не замышляла, Колин. Пожалуйста, не сердись на нее. — Она помолчала, борясь со слезами, затем совладала с чувствами и сказала:
— Если ты хочешь, чтобы я оставила тебя, я уйду, когда пожелаешь. Я понимаю, что сейчас мы не можем аннулировать брак… но ты все равно говорил, что не собираешься жениться во второй раз, поэтому и развод ничего особенного не означает, пока Иден…
— Ну хватит! — сказал он резко. — Хватит обсуждать то, что еще далеко впереди. Не заставляй меня чувствовать себя виноватым за то, что взял тебя. Ты сама этого хотела. — В его собственных ушах слова эти прозвучали как неприятное оправдание.
— Да, хотела… сама не знаю зачем, — тихо ответила она. — Спасибо тебе за то, что показал, как это приятно может быть между мужчиной и женщиной.
— А ты не знала? — Он почему-то поверил ей. Он же ощущал ее страх и беспомощное изумление перед налетевшей страстью. — Давно это было, Мэгги?
Она поняла, что он имеет в виду.
— Давно ли у меня был другой мужчина? Более десяти лет назад. Мне никогда это не доставляло удовольствия, даже с тем первым мужчиной, которого, как мне казалось, я любила. А потом… — Она содрогнулась от отвращения, когда безжалостная память накатила на нее.
— Почему ты оставалась с Флетчером? — Он заставлял себя помнить, что она была шлюхой, а затем мадам из борделя.
— Надеюсь, ты не ревнуешь, Колин? Он был лишь моим другом и наставником, — он занимался моим образованием так же, как и Элизабет твоим.
Колин ощутил вину перед Элизабет, которая никогда не давала ему такого наслаждения, как Мэгги.
— Незачем сюда примешивать Элизабет, — сердито сказал он.
— Как не примешивать. — Она соскользнула с постели, заворачиваясь в простыню. — Ведь ты сейчас ощущаешь вину перед ее памятью. Извини меня, Колин. — И, пока слезы не хлынули из глаз, она быстро выскочила из комнаты и тихо прикрыла за собой дверь.
Вечером, когда Мэгги и Колин спустились к ужину, Айлин с надеждой оглядела их. Оба выглядели смиренными и спокойными. Часто встречаясь взглядами, они быстро отводили глаза. Мэгги вспыхивала каждый раз, когда приходилось отвечать на какую-нибудь случайную реплику Колина. Тот же сидел с непроницаемым лицом, застыв, как деревянный.
Иден тоже заметила изменение отношений между ними. Что-то произошло, но что, она понять не могла. Она решила попозже расспросить Мэгги. Ее собственные мысли были заняты Волком Блэйком. Как ей ответить на его попытку завязать дружеские отношения? Слишком была она изранена, чтобы вновь доверять мужчине, особенно опять наемному охраннику.
Размышляя, как отец отреагирует на ее нового друга, она пустила пробный шар.
— Волк останется в «Зеленой короне», или ты отправишь его на лесопильный завод?
Колин, жующий поджаренную Айлин сочную свинину и не ощущая вкуса, на мгновение смутился. Он поднял брови и нахмурился.
— С каких это пор ты стала звать его Волком? Она покраснела, ощущая собственную глупость.
— С сегодняшнего полудня, когда он привел мне Руфеса — помнишь, ту собаку, которую он спас от пьяного шахтера в Прескотте? Я оставлю его себе, — добавила она вызывающе.
На его лице отразилось легкое изумление.
— Волка или собаку? Теперь она уже покраснела как свекла. Мэгги, давно ощутившая растущее притяжение девушки и полукровки, опередила слова Колина, боясь, что он скажет что-либо, о чем впоследствии придется пожалеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116