Вот если бы у нее были красивые платья с низким вырезом, вышивкой по вороту и огромным шлейфом, какие носила ее мать, она бы быстренько попалась на глаза Диего. Надо не забывать называть его данным при крещении именем. И даже если он презирает власть таких людей, как брат Томас, она не может так легко пренебречь этим.
У семьи Торрес была роскошная резиденция в городе, куда более пышная, чем скромный городской дом ее семьи. Возможно, Диего вернется туда, когда закончится его воинская служба. Она могла бы узнать его планы, если бы поехала в Севилью.
Магдалена вошла в свою спальню и оглядела убогую комнату. Известка облупилась на прокопченных стенах, пыль толстым слоем лежала на голом деревянном полу. Она стянула шерстяное платье и бросила его на помятую кровать. Батистовая сорочка последовала за платьем, а потом Магдалена позвала Миральду.
– Где ты была? – спросила старая толстая служанка, вытирая руки о далеко не чистый льняной передник. – Твоя мать хочет, чтобы ты встретилась с ее кузиной, доньей Луизой. – Она шмыгнула носом и обвиняющим тоном сказала: – Ты опять ездила верхом.
Магдалена пожала плечами, расплетая длинную, до пояса, каштановую косу.
– Да, ездила. Но если мне придется обедать с доньей Луизой, ты должна принести мне воду для купания, а то от меня будет пахнуть лошадью. А может быть, мне лучше предстать перед ней в виде служанки? Она ведь приехала только для того, чтобы посмотреть, подхожу ли я для ее сына Жильберто. – Она засмеялась, понимая, что родственники слишком хорошо знают, что представляет собой ее отец, чтобы помышлять о брачном союзе. – У меня тело зудит от пота. Приготовь воду, Миральда.
Старуха отправилась разыскивать слугу, чтобы раздобыть воды, бормоча себе под нос:
– Ха! Смотри, как бы тебя не обвинили в склонности к иудаизму с твоим мытьем!
Аламбра, Гранада, 15 марта 1492 года
Исаак Торрес шел с Авраамом Сенсором к огромному залу для аудиенций, где правили суверены, которым они служили, как могли. Залитый солнцем внутренний двор, витиеватой архитектуры сводчатые галереи сверкали со всей роскошью потерпевшей поражение последней мавританской династии, правившей в Иберии. Мужчины вошли в великолепный зал, но ни один из них не обратил внимания на обстановку. Их занимали более важные дела.
– Что ты можешь предложить, если они вступят в переговоры? – открыто спросил Исаак.
– Я только хочу, чтобы они дали нам время до вызова в суд.
Сенсор состроил гримасу:
– Не предупреждать их, чтобы мы смогли объединить всех, кто поддерживает нас, и собрать деньги в точном соответствии с планом королевы.
– Ты имеешь в виду ту раболепствующую сумасшедшую, что стоит за ее троном? – уточнил Исаак.
– Ты можешь собрать достаточно, чтобы спровоцировать у Фердинанда приступ такой восторженной алчности, что даже врачебное искусство твоего брата Бенджамина не сможет спасти его, – с мрачным юмором ответил Авраам. – Однако ты прав: четверть миллиона дукатов не смогут сдвинуть с места Изабеллу или Торквемаду.
– Приор Санта-Круса давно не посещал дворец, – с надеждой сказал Исаак. – Можно только молиться, чтобы он оставался в стороне, пока дело не закончится. – Он помолчал, а потом спросил: – Ты действительно веришь, что мы можем так быстро собрать четверть миллиона дукатов?
Его товарищ пожал плечами:
– Пять лет назад, когда пала Малага, я платил выкуп почти за пятьсот наших людей. Цена была высокой для каждого, кто жертвовал деньги. Но насколько она возрастет, если на карту будет поставлена судьба всех евреев Испании?
– Вот если бы мы могли связаться с банковскими домами в Генуе и Неаполе… – напряженно сказал Исаак.
Самоуверенное лицо Авраама Сенсора расплылось в довольной улыбке.
– Мы можем сейчас блефовать, а деньги соберем позднее. – Исаак откинул голову назад и засмеялся.
– Да, мой друг, давай блефовать. Трастамары всегда делали хорошую мину при плохой игре, когда у них за душой не было ничего, кроме пригоршни городков, которые они бросали к ногам своей непокорной аристократии.
– Их города и их евреи, не позволим им забывать это, – тихо добавил Сенеор, когда они подошли к стражникам, которые стояли перед дверями зала для аудиенций, скрестив перед собой зловеще сверкавшие алебарды.
Оба богато одетых придворных еле заметно кивнули стражникам, и те пропустили их. Королевских евреев ожидали.
Исаака Торреса всегда поражало несоответствие короля и королевы, которые, хотя и казались абсолютно противоположными людьми, правили с редким единодушием. Фердинанд был смуглый, изящный, настолько красивый мужчина, что его внешность могла обмануть кого угодно. Однако исполненный хитрости взгляд короля сдерживал любого.
Изабелла была небольшого роста, пухлая, с удлиненным лицом, которое было настолько болезненно невыразительным, насколько красивым было лицо ее мужа. Нос у нее был длинный, похожий на вытянутую луковицу, а шея изрезана маленькими жировыми складками, которые еще больше подчеркивались невыразительным подбородком. Тусклые рыжие волосы, как солома, торчали из-под старомодного тюрбана. И все же водянистые голубые глаза сияли острым умом, который был равен уму Фердинанда.
Король сидел, откинувшись назад, а его длинные, украшенные перстнями пальцы спокойно лежали на богатой черной бархатной паре, в которую он был одет. Фердинанд Трастамара предпочитал черные одежды, за исключением случаев государственной важности. Изабелла выдвинулась вперед на своем отделанном затейливой резьбой троне, держа в маленьких грубоватых ручках пергамент тяжелый античный материал, который использовали только для официальных воззваний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132