Он сделал порядочный глоток бренди и уставился в черный зев не зажженного по случаю жаркой погоды камина.«Уэллс, вероятно, довел ее до этого… Интересно, какими проклятиями он осыпал ее, когда ему нашептали про наше долгое отсутствие во время танцев? В отместку за наказание она решила отомстить супругу, раскрыв его планы. Здесь не замешана любовь, а лишь присутствует голый расчет. Что ж, семя раздора посеяно в семье Уэллс! Первый шаг на пути к отмщению оказался удачным».Рори пытался убедить в этом сам себя. Он не хотел вспоминать, как вела себя Ребекка, оказавшись в его объятиях после стольких лет разлуки. К ней он не испытывал жалости. Он поклялся, что она будет унижена, что сама явится к нему просить милости. Но если он так же будет терять над собой контроль, как при этом свидании, то никогда не добьется поставленной цели.«Будь ты проклята, Ребекка Синклер!» – Он свернул записку в бумажный шарик, зашвырнул его в глубину пустого камина и осушил до дна бокал бренди. 13 Уэлсвилл, май 1878 года Выразив свои соболезнования, друзья и соседи удалились, и в доме Эфраима остались только члены семьи. Амос, сославшись на неотложные дела в столице, тоже скоро откланялся, поручив Генри Снейду утром проводить Ребекку на ранчо. Леа и ее два маленьких сына останутся с Эфраимом на несколько дней. Ребекка с завистью наблюдала, как старшая сестра хлопочет возле своих детишек.«Они все время с ней, а между мной и Майклом воздвигнута преграда», – с горечью размышляла Ребекка. Одиночество было ее уделом все эти годы.Она прошла на кухню, чтобы навести там порядок после поминок, но оказалось, что соседки постарались избавить дочерей покойной от хозяйственных забот. Кухня сияла чистотой, как и при жизни Доркас. Эфраим держался молодцом все последние дни и во время траурной церемонии, но Ребекка знала, каких усилий ему стоит скрывать терзающую его боль потери.Из кухонного окна был виден церковный двор. Отец бесцельно кружил по нему, потом исчез за углом церкви, где располагалось кладбище. Когда сумерки сгустились, Ребекка, встревоженная долгим отсутствием отца, направилась к нему. Эфраим стоял на коленях у свежей могилы.– Возвращайся в дом, папа. Уже темнеет. – Она с нежностью тронула его за плечо.– Я не любил ее так, как она того заслуживала. И она об этом знала.– Ты был ей хорошим мужем, – возразила Ребекка.– Она знала про Кэтлин, и это мучило ее всю жизнь.Ребекке хотелось, чтобы отец прекратил свои воспоминания, которые причиняли ему дополнительную боль.– Кэтлин осталась в твоем прошлом. Когда вы с мамой поженились, ты начал жить заново. И ты не нарушал обета верности.– Я был неверен Доркас. В мыслях. Я желал другую женщину и поэтому виновен в супружеской измене.– Но это было скрыто от всех, не так ли, папа? Это далось тебе нелегко, и ты искупил свой грех страданием.Отец понимал, что Ребекка говорит не только о нем, но и о себе.Он встал с колен, выпрямился во весь рост, но его плечи остались согбенными. Могильный камень Доркас лежал на земле, но он словно бы ощущал его тяжесть на своих плечах.– Да, дочь. Это нелегко – утаивать свои чувства так долго. Мне кажется, что я совершил страшную ошибку… насчет Амоса и тебя.Ребекка не осмелилась рассказать отцу, каким кошмаром было ее замужество с первой же брачной ночи. Он достаточно мучился от сознания своей вины перед покойной женой.– Тебе не в чем винить себя. У нас не было другого выхода. Ошибку совершила я… – заявила она твердо.Он покачал головой.– Нет. Это я, по злобе своей, счел такого прекрасного парня, как Рори Майкл Мадиган, твоей ошибкой… Теперь мы все в Уэлсвилле не нарадуемся, узнавая о его успехах.Эфраим отвел взгляд, не в силах смотреть прямо в глаза дочери.– Амос догадывается, что ребенок не от него?Это был не столько вопрос, обращенный к Ребекке, а скорее утверждение.Они не говорили на эту тему с того несчастного дня, решившего судьбу Ребекки, когда он посоветовал напуганной растерянной дочери выйти замуж за нелюбимого человека, чтобы оградить от всех превратностей в будущем ее еще не рожденное дитя. Ребекка сдерживала подступавшие к глазам слезы. Жизнь с Амосом научила ее терпению. Иначе она бы выплакала себя до конца. Но дьявольский договор, заключенный с супругом, лишал ее права на открытое проявление горя. Даже на похоронах матери она не проронила ни слезинки. Однако сейчас плотина рухнула.Она закрыла лицо руками. Плечи ее вздрагивали от рыданий. Ей было стыдно, что этим она терзает сердце отца, но Ребекка не могла ничего с собой поделать.– Он плохо обращается с тобой? И с моим внуком? – задал вопрос Эфраим.В нем произошла перемена. Она никогда не видела своего мягкосердечного отца столь суровым и похожим на библейского пророка, как их описывает Ветхий завет. Нет, он не должен узнать правду о ее супружеской жизни! Иначе он обрушит проклятия на самого себя.– Нет, нет. Амос относится к Майклу как к сыну и своему наследнику.– И все же он не позволяет тебе проводить с ним больше двух-трех недель в году с тех пор, как мальчик вырос из пеленок. Сначала все эти гувернантки, потом частные школы на Восточном побережье. Я знаю, что твое сердце разрывается, когда ты отсылаешь туда сынишку.– Таково желание Амоса, – произнесла она с безнадежной тоской. – Он сам воспитывался в частной школе и к тому же он хочет, чтоб я отдавала все время светским приемам.– Если б у тебя еще были дети… Может, тогда что-то бы изменилось?Ребекка ничего не ответила. Эфраим, как мог, попытался утешить дочь:– Это не твоя вина, Ребекка. У Амоса не было потомства и от первой жены. Мужчина может быть так же бесплоден, как и женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126