ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Вы еще раз оказали своей стране неоценимую услугу, полковник. Благодарю.
– По-вашему, когда президент потребует от Конгресса официального объявления войны?
– Трудно сказать. Президент все еще надеется, что премьер-министр Англии примет меры к тому, чтобы английские корабли перестали нападать на американские суда. Однако поговаривают, будто министр иностранных дел Англии Веллесберг уходит в отставку, а он самый стойкий сторонник решения проблем мирным путем. Если Веллесберг уйдет, – Монро пожал плечами, – боюсь, к весне мы будем вынуждены…
После того как государственный секретарь покинул небольшую гостиницу, в которой остановился Шелби, полковник плеснул немного бренди в бокал, сел в кресло и задумался. Пока ему было приказано оставаться в столице. В свете напряженной обстановки в стране не приходилось сомневаться, что нового задания долго ждать не придется.
Время приближалось к полуночи. Полковник устало прикрыл глаза и вспомнил долгий путь из Бостона в Вашингтон, который пришлось проделать верхом. Конечно, морем было бы быстрее и не так утомительно, зато гораздо более опасно, так как английские корабли временами нападали на американские суда даже вблизи берегов Соединенных Штатов. Имея при себе секретные бумаги первостепенной важности, Шелби не мог рисковать.
Шелби сделал глоток и с удовольствием ощутил, как от горла к животу прокатилась горячая волна. На душе было смутно и тревожно, до смерти надоела бессмысленная возня, которую затеяли политические деятели, и отчаянно тянуло назад в Новый Орлеан, к Оливии, но в данный момент об этом нечего было и помышлять. Прошло два месяца после того, как они расстались, и по прибытии вчера в Вашингтон Сэмюэль прежде всего поинтересовался, нет ли для него письма. Его ждало разочарование.
Странно, очень странно. Наверняка сейчас она уже точно знает, ждет ли ребенка. Почему же не пишет? Конечно, письмо могло затеряться. Однако вся корреспонденция от губернатора Клейборна пришла вовремя. Полковник устало протер глаза и начал писать новое письмо, уже третье с того дня, когда он оставил Новый Орлеан. «Почему, ну почему ты молчишь, Ливи?» – в сотый раз задавался вопросом Шелби под легкий скрип пера по бумаге. Грудь теснило предчувствие беды.
25
– Вы абсолютно уверены, доктор? – С мертвенно бледным лицом Оливия сидела во врачебном кабинете Альбера Фрея, отказываясь поверить новости, которую еще два месяца назад восприняла бы с ликованием. – Ведь меня по утрам не тошнит и нет никаких иных симптомов…
– Далеко не всех беременных женщин, дорогая, тошнит по утрам, – мягко улыбнулся врач, француз родом из Эльзаса. – Вы молоды, у вас крепкий организм и отменное здоровье, так что в период беременности у вас не будет никаких неприятностей.
– Если не считать отсутствия мужа, – без обиняков заявила Оливия.
От Сэмюэля за все это время не пришло ни единого письма, и трудно было избавиться от подозрения, что он ее забыл и бросил. Оливии было не до соблюдения приличий.
Лунообразное красноватое лицо врача приобрело багровый оттенок, Фрей промолчал и ласково похлопал пациентку по руке. Мадемуазель Сент-Этьен щедро жертвовала на больницу и сама провела здесь немало часов, ухаживая за больными сиротами, которых подбирали на улицах монашки. Фрей восхищался добротой и великодушием этой женщины. Если бы только можно было ей помочь! Но как?
– А отец ребенка – он находится вне пределов Нового Орлеана? – осторожно спросил врач.
– Да. Впрочем, если бы он и был здесь, то все равно не смог бы на мне жениться. – Оливия встретилась взглядом с врачом. Прочитав в его глазах не осуждение, а сочувствие, она добавила: – У него уже есть жена.
Пожилой врач задумчиво почесал густые седые бакенбарды:
– А, понятно. И у вас, насколько знаю, нет родных, к которым вы могли бы обратиться за помощью?
– Мои родители умерли раньше дядюшки Шарля, а все остальные родственники погибли во времена Большого Террора во Франции, когда я была еще ребенком. Единственный родной мне человек живет в лесной хижине близ Миссури. Он бы принял меня с распростертыми объятиями, я уверена, но после новых подземных толчков путешествие по Миссисипи сопряжено с большой опасностью. Никто не соглашается сопровождать меня, хотя я предлагала немалые деньги.
Женщина держалась стойко, не билась в истерике, но по лицу было видно, что она в полном отчаянии. Фрей прекрасно знал, что скажет новоорлеанское общество, когда станет известно о беременности незамужней девицы Сент-Этьен. Даже колоссальное состояние Дюрана не спасет ее от всеобщего остракизма.
– Может быть, – нерешительно начал врач, – я мог бы помочь… то есть если вы решите избавиться от ребенка…
Когда до нее дошел смысл его слов, Оливия тут же, словно защищаясь, обхватила живот руками:
– Нет! То есть я, конечно, благодарна вам за заботу, но…
Врач улыбнулся с облегчением:
– Значит, вы хотите родить ребенка от этого человека?
Доброта и участие врача так растрогали Оливию, что она разрыдалась.
– Да, да, я очень хочу этого ребенка. Это все, что мне от него осталось. – Она промокнула слезы носовым платком. – Право, не знаю, что со мной. Я никогда не плачу.
– Повышенная чувствительность – признак беременности, – улыбаясь одними глазами, пояснил доктор. – Видите, а мы думали, будто у вас нет никаких симптомов. А теперь, – продолжал он, вставая и отечески похлопав женщину по плечу, – я попрошу Луизу приготовить настоящего крепкого кофе, и мы вместе с вами обдумаем, как поступить, чтобы было хорошо и вам, и вашему будущему ребенку.
Вскоре Оливию устроили в уютной гостиной за чашкой ароматного французского кофе, любимого напитка всех без исключения жителей Нового Орлеана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
– По-вашему, когда президент потребует от Конгресса официального объявления войны?
– Трудно сказать. Президент все еще надеется, что премьер-министр Англии примет меры к тому, чтобы английские корабли перестали нападать на американские суда. Однако поговаривают, будто министр иностранных дел Англии Веллесберг уходит в отставку, а он самый стойкий сторонник решения проблем мирным путем. Если Веллесберг уйдет, – Монро пожал плечами, – боюсь, к весне мы будем вынуждены…
После того как государственный секретарь покинул небольшую гостиницу, в которой остановился Шелби, полковник плеснул немного бренди в бокал, сел в кресло и задумался. Пока ему было приказано оставаться в столице. В свете напряженной обстановки в стране не приходилось сомневаться, что нового задания долго ждать не придется.
Время приближалось к полуночи. Полковник устало прикрыл глаза и вспомнил долгий путь из Бостона в Вашингтон, который пришлось проделать верхом. Конечно, морем было бы быстрее и не так утомительно, зато гораздо более опасно, так как английские корабли временами нападали на американские суда даже вблизи берегов Соединенных Штатов. Имея при себе секретные бумаги первостепенной важности, Шелби не мог рисковать.
Шелби сделал глоток и с удовольствием ощутил, как от горла к животу прокатилась горячая волна. На душе было смутно и тревожно, до смерти надоела бессмысленная возня, которую затеяли политические деятели, и отчаянно тянуло назад в Новый Орлеан, к Оливии, но в данный момент об этом нечего было и помышлять. Прошло два месяца после того, как они расстались, и по прибытии вчера в Вашингтон Сэмюэль прежде всего поинтересовался, нет ли для него письма. Его ждало разочарование.
Странно, очень странно. Наверняка сейчас она уже точно знает, ждет ли ребенка. Почему же не пишет? Конечно, письмо могло затеряться. Однако вся корреспонденция от губернатора Клейборна пришла вовремя. Полковник устало протер глаза и начал писать новое письмо, уже третье с того дня, когда он оставил Новый Орлеан. «Почему, ну почему ты молчишь, Ливи?» – в сотый раз задавался вопросом Шелби под легкий скрип пера по бумаге. Грудь теснило предчувствие беды.
25
– Вы абсолютно уверены, доктор? – С мертвенно бледным лицом Оливия сидела во врачебном кабинете Альбера Фрея, отказываясь поверить новости, которую еще два месяца назад восприняла бы с ликованием. – Ведь меня по утрам не тошнит и нет никаких иных симптомов…
– Далеко не всех беременных женщин, дорогая, тошнит по утрам, – мягко улыбнулся врач, француз родом из Эльзаса. – Вы молоды, у вас крепкий организм и отменное здоровье, так что в период беременности у вас не будет никаких неприятностей.
– Если не считать отсутствия мужа, – без обиняков заявила Оливия.
От Сэмюэля за все это время не пришло ни единого письма, и трудно было избавиться от подозрения, что он ее забыл и бросил. Оливии было не до соблюдения приличий.
Лунообразное красноватое лицо врача приобрело багровый оттенок, Фрей промолчал и ласково похлопал пациентку по руке. Мадемуазель Сент-Этьен щедро жертвовала на больницу и сама провела здесь немало часов, ухаживая за больными сиротами, которых подбирали на улицах монашки. Фрей восхищался добротой и великодушием этой женщины. Если бы только можно было ей помочь! Но как?
– А отец ребенка – он находится вне пределов Нового Орлеана? – осторожно спросил врач.
– Да. Впрочем, если бы он и был здесь, то все равно не смог бы на мне жениться. – Оливия встретилась взглядом с врачом. Прочитав в его глазах не осуждение, а сочувствие, она добавила: – У него уже есть жена.
Пожилой врач задумчиво почесал густые седые бакенбарды:
– А, понятно. И у вас, насколько знаю, нет родных, к которым вы могли бы обратиться за помощью?
– Мои родители умерли раньше дядюшки Шарля, а все остальные родственники погибли во времена Большого Террора во Франции, когда я была еще ребенком. Единственный родной мне человек живет в лесной хижине близ Миссури. Он бы принял меня с распростертыми объятиями, я уверена, но после новых подземных толчков путешествие по Миссисипи сопряжено с большой опасностью. Никто не соглашается сопровождать меня, хотя я предлагала немалые деньги.
Женщина держалась стойко, не билась в истерике, но по лицу было видно, что она в полном отчаянии. Фрей прекрасно знал, что скажет новоорлеанское общество, когда станет известно о беременности незамужней девицы Сент-Этьен. Даже колоссальное состояние Дюрана не спасет ее от всеобщего остракизма.
– Может быть, – нерешительно начал врач, – я мог бы помочь… то есть если вы решите избавиться от ребенка…
Когда до нее дошел смысл его слов, Оливия тут же, словно защищаясь, обхватила живот руками:
– Нет! То есть я, конечно, благодарна вам за заботу, но…
Врач улыбнулся с облегчением:
– Значит, вы хотите родить ребенка от этого человека?
Доброта и участие врача так растрогали Оливию, что она разрыдалась.
– Да, да, я очень хочу этого ребенка. Это все, что мне от него осталось. – Она промокнула слезы носовым платком. – Право, не знаю, что со мной. Я никогда не плачу.
– Повышенная чувствительность – признак беременности, – улыбаясь одними глазами, пояснил доктор. – Видите, а мы думали, будто у вас нет никаких симптомов. А теперь, – продолжал он, вставая и отечески похлопав женщину по плечу, – я попрошу Луизу приготовить настоящего крепкого кофе, и мы вместе с вами обдумаем, как поступить, чтобы было хорошо и вам, и вашему будущему ребенку.
Вскоре Оливию устроили в уютной гостиной за чашкой ароматного французского кофе, любимого напитка всех без исключения жителей Нового Орлеана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149