– Будь ты проклят! Ты думаешь, будто я ушла с Парди по доброй воле?
– Нет, теперь уже нет. – Он устало перевел дух. – Вначале, каюсь, я действительно так подумал. В комнате не было видно следов борьбы.
– Парди проник в хижину вместе с индейцем, когда я спала, и приставил нож к горлу, так что я не могла пошевельнуться, а не то чтобы вскрикнуть, – с горечью сказала Оливия. – Потом Парди дал мне свою старую одежду, но оставил босой, полагая, что так я не смогу сбежать, но я все равно их перехитрила. По твоему примеру, – добавила она с гордостью.
– Ты молодец, Ливи, – похвалил жену Шелби.
– Так насчет той плотины, – проговорила она, стараясь не подать виду, как больно ранили его подозрения и насколько приятна его похвала. – Если нам удастся добраться до реки, мы там спрячемся. Бобровые хатки бывают очень большие, места хватит.
– Что ж, попробуем, все равно лучше, чем продираться сквозь заросли. Как далеко отсюда?
– Пешком… думаю… полдня.
Сэмюэль искоса поглядел на жену, понял, что она едва передвигает ноги от усталости, и остановился. Тяжело дыша, Оливия встала рядом. Оба прислушались в попытке уловить звуки погони, но, казалось, ничто не нарушало покоя природы. Видимо, индейцы отстали или потеряли след, потому что беглецы несколько раз меняли направление с тех пор, как вынудили краснокожих залечь под огнем.
– Пора передохнуть и заняться твоими ногами, – предложил Сэмюэль и потянул ее за кусты бузины у берега небольшого ручейка. Там они напились, а потом Шелби усадил Оливию и принялся изучать ее ступни.
– У тебя было гораздо хуже, – попыталась успокоить расстроенного мужа Оливия. – Из моих ног не торчат во все стороны шипы и колючки, как из дикобраза.
– Зато полно царапин, порезов и ссадин. Вот если бы коня не подстрелили! В седельной сумке у меня запас медикаментов.
– Ноги просто надо хорошенько промыть в проточной воде. А если удастся найти тысячелистник, он остановит кровотечение.
Оливия стала внимательно осматриваться, но Шелби первым увидел высокие стебли с золотой короной, нарезал охапку и начал растирать на плоском камне цветы.
– Тебя, я вижу, можно поздравить, – заметил он. – Оказывается, ты хорошо разбираешься в лечебных растениях. Надо полагать, выживешь при любых условиях.
– Я уже пережила революцию, эпидемию холеры и несколько покушений на мою жизнь, – ответила Оливия и не преминула добавить: – А также попытку меня продать. Переживу и это.
Шелби вскинул бровь.
– Если бы ты пришла ко мне и рассказала всю правду, когда Вескотт пытался тебя продать, это избавило бы нас от массы хлопот.
– Так просто? – фыркнула Оливия. – Ведь ты принимаешь правду, только когда расшибешь об нее лоб, причем желательно до крови.
Сэмюэль вспомнил следы крови на простыне наутро после их брачной ночи, покраснел, снял сорочку и принялся рвать на лоскуты, чтобы перевязать жене израненные ноги.
– Я бы отдал тебе свои сапоги, но они будут тебе настолько велики, что, боюсь, ты себе в них ноги переломаешь, – пробормотал полковник, насухо вытер ноги Оливии, присыпал порошком из травы и наложил повязки.
Потом они двинулись вниз по течению ручья, который должен был вывести к реке, а когда вышли на открытое место, усеянное камнями, Сэмюэль вручил жене свое ружье, взял ее на руки и ступил в воду.
– Сейчас же опусти меня на землю, я сама могу идти, – запротестовала Оливия. – Ты еще недостаточно окреп, тебе надо беречь силы.
– Сил у меня достаточно. Не хватало только, чтобы ты порвала повязки. Второй сорочки у меня нет, – сухо оборвал ее Сэмюэль.
Оливия покорилась. Она чувствовала себя в полной безопасности в крепких руках мужа, жар его обнаженной мускулистой груди передался ей, в голове неотступно стучало: «Глупая! Его тебе следует опасаться больше, чем Парди со всеми его краснокожими сподручными».
Сэмюэль прошагал примерно с милю по дну ручья, пояснив на ходу:
– Надеюсь, теперь им будет не так-то просто нас выследить. Как ты думаешь, сколько еще идти до бобровой плотины?
– Если взять напрямик к югу, может, еще миля или чуть больше, но не можешь же ты…
– Могу, – заверил он, перепрыгивая с камня на камень в сторону от ручья и стараясь не оставить следов. – С другой стороны, теперь Буяну будет очень трудно нас найти, если Микайя пойдет по нашему следу.
– Буян нас обязательно разыщет, – убежденно сказала Оливия, мысленно пожелав скорейшего воссоединения с Микайей и Буяном.
Через час они вышли к месту слияния Миссури с ее притоком, где возле запруды, построенной бобрами, скопилась масса плавучего мусора и деревьев, а по другую сторону торчали бобровые хатки, среди которых имелись помещения внушительных размеров. Сэмюэль опустил Оливию на плоский камень и забрал оба ружья.
– Я бы, – сказала Оливия, – предложила разместиться вон там. – И указала на большой купол, возвышающийся над остальными хатками. – Только пока не ясно, как мы туда заберемся, – призналась девушка, закатывая штанины.
– Если мне не изменяет память, плавать ты не умеешь, – насмешливо вскинул бровь Сэмюэль.
– Теперь умею, не хуже рыбы, – спокойно сообщила она.
– Надеюсь, что и не хуже бобра. – Сэмюэль все еще колебался, взвешивая все «за» и «против».
– Если мы поплывем, то рискуем подмочить порох и не сможем стрелять, – предупредил он; но он уже понял, что у них обоих нет сил искать иной выход.
– Пороха у нас все равно почти не осталось, – пожала плечами Оливия. – Парди оказался плохим охотником, с самого начала в его пороховом рожке было практически пусто.
Полковник нашел подходящее место и затопил ружья с боеприпасами в мутной воде у края запруды в надежде забрать их, если удастся избавиться от погони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149