Она вся светилась и выглядела очень довольной собой.
– Итак, вы действительно здесь!
Мне было приятно видеть, что мое присутствие ее радует.
– О, я так надеюсь, что вы будете счастливы, продолжала она. – Я переговорила с Дагобертом, чтобы он вел себя хорошо, потому что леди из Англии прибыла их обучать английскому языку, и это большая честь для них. Если у вас возникнут трудности с ним, только скажите ему, что его отцу это не понравится, и он утихнет. Это действует на него всегда.
– Когда же я их увижу?
– Прямо сейчас. Может быть, вам следует немного поговорить о предмете учебы, а не начинать занятий сразу же. А после этого я покажу вам замок.
– Спасибо. С удовольствием. А это что за очень большой замок в отдалении?
Она улыбнулась.
– Это резиденция герцога. О, да, он много больше маленького Клоксбурга. Меня привезли в герцогский замок совсем юной девчонкой, приглядывать за мальчиками, и он стал для меня домом. А потом граф захотел, чтобы я была здесь. Это случилось после рождения Дагоберта, и он не знал, что с ним делать. Потом к нам присоединились Фридци и Лизель. Но допивайте свой кофе, а то он остынет. Вам он нравится?
– Отличный кофе.
– Мне кажется, вы так взволнованы приездом сюда. Вы уже похорошели.
Я ответила, что надеюсь, мной будут довольны, хотя опыта обучения у меня нет.
– Ну, это не обычное обучение, – сказала она с простодушной уверенностью, показавшейся мне очаровательной. – Здесь важны беседы, разговор, чтобы они схватили правильный акцент. Вот что хочется графу.
– Я очень хочу увидеть детей.
– Они завтракают, а потом я пошлю их в классную комнату.
Мы вышли из моей комнаты и спустились по винтовой лестнице в зал.
– Здесь рядом классная комната.
– Мы уже в Рандхаусбурге?
– Нет, мы все еще в крепости. Комнаты детей прямо под вашей, а остальные домочадцы живут в Рандхаусбурге.
Она открыла дверь.
– Вот эта комната. Сюда приходит пастор с уроками, нужно договориться с ним о графике своих уроков.
– Ежедневно я буду давать один урок. Думаю, что регулярность необходима. Возможно, по часу и надеюсь очень скоро говорить с ними только на английском, потом буду ходить с ними на прогулки и давать уроки на воздухе.
– Прекрасно.
Мы вошли в классную – большую комнату с несколькими застекленными амбразурами, глядящими на город и герцогский замок. Вид из окон захватывал дух.
В комнате стоял стол с исцарапанной столешницей, побитыми ножками. Думаю, не одно поколение детей училось за этим столом. На подоконниках были устроен полки для книг.
Я нашла классную очень удобной для работы.
Фрау Грабен взглянула на часы, приколотые к блузке.
– Они с минуты на минуту будут здесь, – сказа она. – Искренне надеюсь, они не принесут вам много хлопот.
Раздался стук в дверь, и вошла одна из служанок, oна держала за руку девчушку, за ней шли два мальчика.
– Это Дагоберт и Фриц, а это Лизель, – назвала детей фрау Грабен.
Дагоберт щелкнул каблуками и склонился в поклоне Фриц последовал его примеру, Лизель сделала книксен.
– Вот мисс Трант из Англии, она приехала учить английскому.
– Доброе утро, – произнес Дагоберт гортанно по-английски.
– Доброе утро, – ответила я. Дагоберт взглянул на брата и сестру, словно ожидая аплодисментов.
Я улыбнулась им.
– Скоро вы все будете говорить по-английски, сказала я по-немецки.
– Это нетрудно? – спросил Фриц.
– Когда вы овладеете языком.
– А я буду говорить по-английски? – спросила Лизель.
– Да, вы все будете говорить, – уверила я. Фрау Грабен сообщила, что оставляет нас.
– Вы быстрее познакомитесь без меня. Может быть, дети покажут вам замок и вы подружитесь.
Я поблагодарила ее. Она проявила тактичность, и я была уверена, что найду общий язык с детьми самостоятельно.
Лизель сразу побежала к двери, как только она закрылась за фрау Грабен.
– Вернись, Лизель, – сказала я, – и давай познакомимся.
Лизель повернулась и показала мне язык.
– Она всего лишь дочка белошвейки, – сказал Дагоберт. – И не умеет себя вести.
Лизель зарыдала.
– Я умею. Мой папа – граф, он побьет тебя. Мой папа любит меня.
– Наш отец заставит тебя вспомнить хорошие манеры, – сказал Дагоберт. – И хотя, к несчастью, ты дочка обыкновенной белошвейки, у тебя благородный отец, и тебе не следует позорить его.
– Ты сам его позоришь, – заявила Лизель. Дагоберт повернулся ко мне.
– Не обращайте на нее внимания, фройляйн Трант, – но при этих словах его взгляд, которым он быстро окинул меня, был полон высокомерия, и мне пришло в голову, что я еще наплачусь с ним больше, чем с капризной Лизель.
Фриц – Фрицци, как его звала фрау Грабен, молчал и рассматривал меня серьезными темными глазами. Я подумала, что его еще сложнее понять. Я уже решила, что Дагоберт – юный хвастун, Лизель – испорченный ребенок, что касается Фрица, я не сумела составить о нем своего мнения.
– Тебя зовут Фриц, – сказала я. Он кивнул.
– Кивать не следует, – вмешался Дагоберт. – Папа так говорит. Следует говорить «да» или «нет».
– Ты собираешься учить английский. Ты его знаешь немного?
– Я знаю – «доброе утро, мистер».
– Доброе утро, миссис, – повторила Лизель. Дагоберт увенчал беседу словами:
– Доброе утро, леди и джентльмены! – и уставился на меня в ожидании аплодисментов.
– Все это замечательно, – сказала я, – но этого мало! Что еще вы знаете?
– Боже, храни королеву! – вспомнил Дагоберт.
– Мы это кричали во время приезда королевы Англии. Нам всем раздали флажки и велели махать ими. – взмахнул воображаемым флажком и закружился по комнат с криком «Боже, храни королеву».
– Пожалуйста, успокойся, Дагоберт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98