Знай я заранее, что он вернется, я бы так легко не согласилась угощать Питера Нэнселлока чаем в красной гостиной, расположенной как раз в той части дома, где мне не пристало появляться. Я была твердо уверена, что хозяин дома именно так и думает.Питер произнес:— Мисс Лей любезно согласилась взять на себя роль хозяйки. Я умолял ее об этом, и она не смогла мне отказать.— Это действительно было очень любезно с ее стороны, — непринужденно согласился Тре-Меллин.Пришла Китти, и я молча указала на пролитый чай и осколки чашки на ковре.— И, пожалуйста, принесите еще чашку для мистера Тре-Меллина.Уходя, Китти ухмыльнулась. Ситуация, по-видимому, сильно забавляла ее. Что касается меня, я чувствовала себя совершенно не в своей тарелке. Я не из тех женщин, которые умеют даже чаепитие превратить в очаровательную игру, а теперь, когда вернулся хозяин дома, я казалась себе такой же неловкой, как Элвина. Мне самой нужно быть очень осторожной, чтобы избежать подобной катастрофы.— У тебя сегодня был тяжелый день, Коннан? — спросил его Питер.Коннан Тре-Меллин принялся рассказывать ему о всех сложных вопросах, связанных с управлением имением, а мне показалось, он нарочно завел этот разговор, чтобы еще раз напомнить мне, что мое дело разливать чай и ничего больше. Мне не следует воображать, что я здесь хозяйка. В этом доме я в некотором роде прислуга, только и всего.Я злилась на него за то, что он пришел и лишил меня моего маленького триумфа. Интересно, какой будет его реакция, когда он увидит, как хорошо Элвина держится в седле. Я твердо решила добиться успеха. Хотя он, верно, скажет, что-нибудь унизительное и посмотрит на нас так равнодушно, что все наши усилия покажутся нам напрасными.Бедный ребенок, подумала я , ты пытаешься завоевать любовь человека, который не знает, что такое любовь. Бедная Элвина! Бедный Элис!В этот момент мне показалось, что Элис вошла в красную гостиную, и сейчас я могла нарисовать ее в своем воображении гораздо более точно, чем раньше. Это была женщина чуть ниже меня ростом и более тонкая в талии, хотя, надо признаться, я с недоверием отношусь к тугим корсетам. Мне казалось, я вижу ее в черной амазонке с голубой отделкой и в черной бобровой шапочке. Только очертания ее лица оставались неясными.Принесли чашку, и я налила чай мистеру Тре-Меллину. Он смотрел на меня, ожидая, что я встану и подам ему чай.— Элвина, — сказала я. — Передай, пожалуйста, чай своему отцу.Она с радостью сделала это.Он коротко бросил «спасибо», а Питер воспользовался наступившей паузой, чтобы втянуть меня в разговор.— Мы познакомились с мисс Лей в поезде в тот самый день, когда она приехала в Маунт Меллин.— В самом деле?— Истинная правда. Только она, конечно, не знала, кто я такой. Да и откуда ей было знать? Она и не подозревала о существовании знаменитых Нэнселлоков. Она даже не догадывалась о существовании Маунт Уиддена. Я-то знал, кто она. По странной иронии судьбы мы ехали в одном купе.— Очень интересно, — сказал Коннан с таким видом, что нетрудно было догадаться, как мало это в действительности его интересует.— Поэтому, — продолжил Питер, — она была сильно удивлена, узнав, что мы близкие соседи.— Надеюсь, ее удивление не было неприятным, — ответил Коннан.— Ничуть, — вставила я.— Я благодарен вам, мисс Лей, за ваши добрые слова, — сказал Питер. Я посмотрела на часы:— С вашего позволения мы с Элвиной оставим вас. Уже почти пять, а у нас в это время занятия.— И мы ни в коем случае не должны им помешать, — сказал Коннан.— Но сегодня, наверное, можно было бы сделать небольшое исключение из ваших правил? — воскликнул Питер.Элвина с надеждой посмотрела на меня. В присутствии отца она не была счастлива, но и мысль о том, чтобы оставить его, была для нее невыносима.— Не думаю, что это стоит делать, — сказала я, поднимаясь. — Идем, Элвина.Она взглянула на меня с неприязнью. Неужели я уже утратила те позиции, которые мне удалось завоевать днем?— Ну, пожалуйста, папа… — начала было она. Он сурово взглянул на нее.— Дорогое дитя, ты же слышала, что сказала твоя гувернантка.Она покраснела, смутившись, а я попрощалась с Питером Нэнселлоком и направилась к дверям.В классной Элвина потребовала объяснений:— Почему вам всегда все нужно испортить?— Что именно испортить? — спросила я.— Мы могли бы заняться чтением в любое другое время, когда угодно.— Тем не менее наш урок чтения начинается именно в пять, а вовсе не когда угодно, — ответила я строже, чем хотела, потому что я испугалась проснувшегося во мне чувства. Мне хотелось объяснить ей: ты любишь своего отца. Ты страстно желаешь заслужить его одобрение, но, мое дорогое дитя, ты не знаешь, как это сделать. Я помогу тебе. Конечно, я не сказала этого, потому что не привыкла открыто выражать свои чувства и не в силах была изменить давнишней привычке.— Приступим, — сказала я. — В нашем распоряжении только один час, и не стоит попусту терять время.Надувшись, она села за стол и недовольно уставилась на книгу, которую мы с ней читали. Это были «Записки Пиквикского клуба» Диккенса. Я выбрала эту книгу в надежде скрасить слишком серьезную жизнь моей воспитанницы.Она сидела, задумавшись, ее привычного энтузиазма как ни бывало. Внезапно она взглянула на меня и сказала:— Мне кажется, вы ненавидите его. Его присутствие вам невыносимо.— Не знаю, кого ты имеешь в виду, Элвина, — ответила я.— Нет, знаете, — возразила она. — Вы знаете, что я имею в виду отца.— Какая чушь, — вымолвила я, боясь покраснеть. — Не отвлекайся, мы зря теряем время.И я углубилась в книгу, подумав, что следует пропустить сцену о ночном приключении Пиквика в спальне пожилой дамы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83