— Может, и так, но, когда я узнала, что вы здесь тоже замешаны, я навострила уши…— Зачем ты рассказываешь мне все это, Фанни?— Я отвечу вам, мисс Хэрриет. Я никогда не рассказывала вам о моем… ну, о моей девочке. Просто не могла себя заставить. Я говорила с вами о приюте, о нищете… но я не могла заставить себя говорить о моей малышке. У меня была девочка. Понимаете, после приюта я устроилась служанкой, а у горничной там был брат. Билли… Билли Картер. Он был моряк, и мы поженились. Мы не прожили вместе и года, когда море забрало его. Когда мы приезжали туда, в Корнуолл, все словно возвращалось. Я по ночам лежала в постели — без сна — и слушала море, а оно всегда так дико грохотало, и вот что я говорила себе: «Это море забрало у меня Билли». А ребенок тогда уже был во мне, и я убеждала себя, что, когда он родится, мне станет легче. Мне говорили, что всему виной потрясение… Она прожила только день… моя деточка. Я думала, что умру. А потом я нанялась к вам. И здесь, в доме, была девочка, того же возраста, что и моя, и она потеряла мать. Вот видите, получилось, что есть ребенок без матери и мать без ребенка. Я стала кормилицей, и было так, словно мне вернули мою дочку.— О, Фанни, — сказала я и бросилась ей в объятия.— Моя деточка! — всхлипывала она, гладя меня по волосам. — Понимаете…у моей малышки не было бы отца, и у вас вроде как тоже. И тогда все стало по-другому. Я перестала плакать по ночам. У меня появился ребенок, о котором приходилось постоянно думать. Это было как перст Провидения. В конце концов я обрела дочку. И именно поэтому у меня есть право предостеречь вас, моя любимая. Мы ведь так близки, дорогая моя, вы — и я…и если я увижу, что вы несчастливы, это разобьет мне сердце.— Милая Фанни, — проговорила я, — не думай, я все понимаю… и не считай меня неблагодарной. Мы никогда не расстанемся…и мои дети будут также и твоими. Но ты ошибаешься насчет Бевила и Менфреев.Она грустно покачала головой:— А вы, любовь моя…они вас просто околдовали. Думаете, я вас не знаю? Думаете, я не вижу, к чему все идет? Вы же знаете, что я права, правда? Вы поверили в то, что я вам сказала?Я готова была разрыдаться. Со стороны Фанни было нечестно открыть мне свои сокровенные чувства, а затем говорить гадости о человеке, которого я люблю.Я отвернулась.— Я не терплю сплетен, Фанни, — сказала я. — И не думай, я понимаю, ты делаешь все это ради меня. Я всегда помню, что могу на тебя положиться, так же как и ты на меня. Но я знаю Менфреев лучше, чем ты.— Все равно душа у меня не на месте, — настаивала Фанни.Я обняла ее.— Фанни, неужели ты еще не убедилась, что я могу позаботиться о себе?Но она только покачала головой.Когда Фанни ушла, я присела на краешек кровати. Меня охватило уныние, потому что, хотя я и притворялась, что не поверила обвинениям Фанни в адрес Бевила, здравый смысл говорил мне, что это легко могло оказаться правдой. Таков образ жизни Мепфреев. Бессчетные романы для них так же естественны, как дыхание. Я была глупа и романтична, когда думала, что Бевил изменит своим привычкам — только оттого, что повстречал меня. Я всегда это за ним знала, но почему-то вбила себе в голову, что, став моим мужем, он каким-то чудесным образом превратится в того человека, каким бы я желала его видеть. А все, чего я хотела от Бевила, — это чтобы он остался ровно таким, каков он есть, исключая одно: он должен был хранить верность единственной даме — мне.И даже сейчас я обманывала себя. Как мне верить Бевилу, если, заигрывая со мной — а он, без сомнения, это делал, — он содержал любовницу в Сент-Джонсе и одновременно продолжал крутить роман с Джессикой Треларкен. Так вести себя мог только человек с весьма свободной моралью — или это и есть мораль Менфреев?Способен ли такой человек быть той скалой, на которой кто-то другой стремится выстроить свою будущую жизнь? Могу ли я доверять ему и чувствовать себя защищенной?А именно в этом я нуждалась более всего. Защищенность — вот чего мне всегда не хватало. Отчаянное желание юной, ранимой души.Мой отец не давал мне ощутить ее, и я нашла опору в Фанни; а теперь Фанни предостерегала меня, пытаясь уберечь от брака с человеком, который, как она считала, мне не подходит, — ровно так же, как, помню, она однажды схватила меня, когда я собиралась прыгнуть в крапиву.Задумчивая, я вернулась в дом тети.Мы сидели в «ателье» с мисс Гленистер, перед нами на столе были расстелены три ярда белого атласа с крошечными золотыми цветочками.Тетя Кларисса купила его задешево и для этого долго и яростно торговалась. Мисс Гленистер нервно отмеряла ткань и прикидывала, какое платье лучше из него соорудить, пока Сильвия и Филлис ругались из-за того, кому из них атлас пойдет больше.Я слушала их, как слушала все эти дни, — с удивлением и любопытством. Мне хотелось занять себя мыслями о самых простых вещах, чтобы наконец прекратить задавать себе разные неприятные вопросы.— Широкий рукав, стянутый у запястья, — ворковала Сильвия.— Они тебе не идут. Ты — слишком пухлая, — подколола Филлис.— Может быть, мисс хочет юбку с оборками…в ней, скажу тебе, ты будешь совсем как колобок.— Так, — рявкнула тетя Кларисса, — если вы собираетесь спорить, я пожалею, что раздобыла такую ткань! Мисс Гленистер скажет, что из этого можно сделать, а уж потом мы решим, для кого это платье.— Оно должно быть готово к балу у леди Карронт, — заявила Сильвия.— Но это — через два дня, — возразила я.— О, если потребуется, я просижу над ним всю ночь, — смиренно заверила мисс Гленистер.Я потрогала материю и, приподняв ее за край, приложила к себе.Сильвия рассмеялась.— Мама купила эту ткань для нас, кузина, — напомнила она мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89