— Я постараюсь, — откликнулась девочка, скромно улыбнувшись. — Но Эдит… ой, простите, миссис Стейси, будет очень-очень хорошей.Я ободряюще посмотрела на слегка покрасневшую Эдит.— Надеюсь, миссис Верлейн будет такого же мнения, — добавила миссис Линкрофт и обратилась к Эдит:— Я распорядилась, чтобы чай подали сюда. Не желаете ли тоже остаться?— Ну, конечно, — ответила Эдит. — Я хочу поговорить с миссис Верлейн.Во всем чувствовалась некоторая неловкость от того, что после замужества Эдит обрела новый статус в доме.Подали чай. И все на столе оказалось поразительно похожим на то, что было у нас в детстве, когда мы пили чай в нашей классной комнате: большой коричневый фаянсовый чайник, молоко в фарфоровой кружке «Тоби» Кружка «Тоби»в форме толстяка в треуголке по имени героя стихотворения XVIII в. Тоби Филлпота.

, стол покрыт белой скатертью, расставлены тарелочки с хлебом, маслом и булочками.— Может быть, вы расскажете, как занимались с вашей прежней учительницей, — предложила миссис Линкрофт.— Очень бы хотелось вначале послушать, как вы играете, — сказала я девочкам.— Это мисс Элджин посоветовала вам так начать, верно? — спросила Оллегра.— Ты права.— Значит, вы сами были ее ученицей?— Да.Оллегра, кивнув, рассмеялась, как будто сама мысль, что я могла быть ученицей, показалась ей до смешного нелепой. Я поняла, что Оллегра из тех, кто любит обращать на себя внимание. Но больше всего меня интересовала, конечно, Эдит. И не только потому, что мне хотелось узнать о ее жизни, жизни юной хозяйки большого дома. Я чувствовала в Эдит несомненную одаренность. Я видела, как она оживилась, заговорив о музыке, и в ее голосе появилась даже некоторая уверенность.Во время нашего разговора вошла служанка и сказала миссис Линкрофт, что ее желает видеть сэр Уилльям.— Спасибо, Джейн, — ответила миссис Линкрофт. — Будь любезна, передай ему, что я приду через несколько минут. — Элис, когда кончите пить чай, проводи миссис Верлейн в ее комнату.Как только миссис Линкрофт ушла, атмосфера в комнате слегка изменилась. Я не могла понять почему, ведь домоправительница произвела на меня впечатление женщины весьма приятной и обходительной, конечно, в ней чувствовалась твердость, но я бы не сказала, что миссис Линкрофт из тех, кто мог бы подавлять юных девиц, особенно таких дерзких и сильных, как Оллегра.— А мы думали, что вы гораздо старше, — сказала Оллегра. — Для вдовы вы кажетесь слишком молодой.Три пары глаз напряженно меня изучали.— Я стала вдовой, прожив в замужестве всего несколько лет, — ответила я.— Отчего умер ваш муж? — не унималась Оллегра.— Наверное, миссис Верлейн не очень настроена говорить на эту тему, — тихо произнесла Эдит.— Какой вздор! — отрезала Оллегра. — Все любят говорить о смерти.Я удивленно подняла брови.— Это правда! — продолжала неугомонная Оллегра. — Взять хотя бы нашу повариху. Она пускается рассказывать в самых жутких подробностях о своем «незабвенном» (так она называет своего покойного мужа), стоит только задать ей какой-нибудь вопрос… даже и задавать не надо, сама начинает. Она просто упивается своим рассказом о покойнике. Поэтому вздор, будто люди не любят рассказывать о смерти, наоборот — любят!— Возможно, миссис Верлейн не такая, как наша повариха, — едва слышно вмешалась в разговор Элис. Бедная малютка Элис, подумала я, ведь она дочь домоправительницы, и поэтому к ней относятся далеко не так, как к этим двум молодым особам, хотя ей и разрешили брать уроки вместе с ними.Обратившись к Элис, я сказала.— Мой муж умер от сердечного приступа. Это может случиться с человеком любого возраста.Оллегра взглянула на своих подруг, как будто ожидая, что те свалятся от удивления со стульев.— Конечно, так просто приступы не случаются. Есть вещи, которые могут его вызвать. Например, слишком тяжелая работа, волнение…— Может, сменим тему? — робко предложила Эдит. — Вам нравится преподавать, миссис Верлейн? У вас было много учеников?— Мне нравится преподавать тем, кто отзывчив. А учеников у меня было немного.— А что значит «отзывчив»? — спросила Оллегра.— Это значит «относится с любовью», — предположила Эдит.— Совершенно верно, — сказала я. — Если вы любите музыку, если вы хотите доставить другим такое же наслаждение, какое музыка дает вам, вы сумеете хорошо играть.— Даже если нет таланта? — с неожиданной горячностью спросила Элис.— Если у вас нет таланта, то усердными занятиями вы сможете приобрести мастерство. Но я совершенно убеждена, что у каждого есть врожденный дар к музыке. Предлагаю занятия начать с завтрашнего утра. С каждым я познакомлюсь по очереди и посмотрю, у кого какие возможности.— А почему вы решили приехать именно сюда? — стала вновь расспрашивать Оллегра. — И что с вашими бывшими учениками? Они не будут по вас скучать?— Их было не так уж много.— А тут нас совсем мало, только трое. Здесь людям вообще не очень везет.— Что ты имеешь в виду?Оллегра заговорщически взглянула на других.— Сюда приезжали на раскопки… как их…— Археологи, — подсказала Элис.— Да, археологи. У нас говорили, нехорошо тревожить мертвых. Они не хотят, чтобы тревожили их покой, чтобы откапывали их могилы и дома. Говорят, они наложили проклятье: тот, кто нарушит их покой, будет наказан. — Вы верите в это, миссис Верлейн?— Нет, это суеверие. Римляне строили красивые дома, и, я уверена, они были бы не против, чтобы мы увидели, как умело они это делали, как много они знали.— А вы знаете, что римляне согревали свои дома при помощи труб с горячей водой? — быстро спросила Элис. — Один археолог, ну та женщина, которая умерла, нам рассказывала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111