— Au revoir, — попрощался он и ушел.Мы молча остались сидеть за столом. Сказать нам было нечего.На обратном пути Эдит очень нервничала. Мне казалось, что мы вот-вот угодим в канаву.Какая опасная ситуация, думала я, и мне очень жаль Эдит, совсем еще девочку. Как она справится с тем отчаянным положением, в котором оказалась по собственной вине. Мне хотелось защитить ее, но как, я не знала.
Я сидела в гостиной дома священника, с мучением слушая, как Оллегра ковыряется с гаммами.Она не прикладывала ни малейших усилий к учебе. У Эдит по крайней мере были хоть какие-то способности, Сильвия занималась из страха перед матерью, Эдит была по натуре старательна, но Оллегра ничем подобным не отличалась, и ничего не могло ее заставить перемениться.— Вы теперь расскажете сэру Уилльяму, что я безнадежна, и со мной нет смысла заниматься?— Я не считаю тебя безнадежной. И не собираюсь отказываться от занятий с тобой.— Вы, наверное, боитесь, что если я перестану заниматься, у вас не будет достаточно работы?— Мне не приходило это в голову.— Тогда зачем вы утверждаете, что я не безнадежна?— Потому что безнадежных не бывает. С тобой довольно трудно, в огромной степени из-за твоего характера, но не безнадежно.Оллегра посмотрела на меня с любопытством.— Вы нисколько не похожи на мисс Элджин, — сказала она.— А почему я должна быть на нее похожа?— Потому, что вы обе преподаете музыку.Я недоуменно пожала плечами и, выбрав из стопки ноты, поставила их на пюпитр.— Ну, приступай! — сказала я Оллегре.Несомненно, девочка красива, но как-то вызывающе красива. Темные, почти черные волосы резко контрастировали с ее синевато-серыми глазами, которые сверкали из-под четко очерченных густых бровей. Пожалуй, она была самой красивой в Лоувет Стейси, хотя красота ее была слишком яркой и какой-то тревожащей. И она, по всей видимости, осознавала ато. На шее у нее висела нитка кораллов, они были туго нанизаны и топорщились, как шипы.Оллегра рассмеялась и сказала:— Не пытайтесь походить на мисс Элджин, вы совсем другая. Вы вкусили жизнь.— И она тоже, — быстро отпарировала я.— Вы ведь понимаете, что я подразумеваю под жизнью. Я тоже намерена вкусить жизнь. Я буду, наверное, как мой отец.— Твой отец?Оллегра снова рассмеялась. Низким, дразнящим смехом.— Неужели вам никто еще не рассказывал о моем ужасном происхождении? Вы знакомы с моим отцом, мистером Нейпьером.— Разве он…Оллегра хитро кивнула, наслаждаясь моим замешательством.— Поэтому я здесь. Сэр Уилльям ведь не может отвергнуть свою родную внучку, верно?Насмешливость вдруг исчезла с ее лица, сменившись страхом.— Верно ведь, не может? Что бы я ни сделала. Я ведь его внучка, разве не правда?— Если Нейпьер твой отец, то конечно.— Вы сказали» если «, как будто сомневаетесь в этом. Но никаких сомнений быть не может, потому что Нейпьер сам признал себя моим отцом.— В таком случае, ты несомненно внучка сэра Уилльяма.— Я не-за-ко-нно-рожденная, — Оллегра произнесла это слово медленно, будто смакуя каждый слог. — А моя мать… Вы хотите узнать о ней? Она была наполовину цыганка. Она ушла отсюда, когда я родилась. Оставаться в этом доме она уже не могла.Оллегра пропела приятным, немного хрипловатым голосом:» Уехала с цыганами в кибитке кочевой…»Она внимательно посмотрела на меня, чтобы убедиться, какой эффект произвели на меня ее слова, и осталась довольна, потому что по моему лицу было, наверняка, видно, насколько я ошеломлена.— Во мне течет цыганская кровь, но я — Стейси. И ни за что не откажусь ни от своей пуховой постели, ни от туфелек на высоких каблуках, пусть даже пока я их и не ношу. Но они у меня будут, и я стану носить драгоценности, я буду ходить на балы, и я никогда, никогда не уеду из Лоувет Стейси.— Я рада, что ты так ценишь свой дом, — произнесла я сухо. — А теперь давай займемся этой пьесой. Она очень простая. Начни медленно, попытайся почувствовать, что говорит музыка.Оллегра скорчила гримаску и повернулась к фортепьяно. Но музыка для нее была абсолютно неинтересна. Ее мысли бродили далеко, как и мои. Я думала о Нейпьере, об этом гадком мальчишке, который принес своей семье столько несчастья и был изгнан из дома.
— Я часто думаю, — безо всякой видимой связи вдруг сказала Оллегра, — что же все-таки случилось с той исчезнувшей женщиной.Мы вчетвером пили чай в классной комнате: мои ученицы из большого дома и Сильвия.У меня чуть чашка не выпала из рук. Я не раз пыталась вывести людей на разговор о Роуме, и все же всегда испытывала сильное волнение, когда они сами вдруг начинали говорить о ней.— Какая женщина? — спросила я, надеясь, что это прозвучало достаточно безразлично.— Ну та, которая приезжала сюда и выкапывала всякие вещицы, — пояснила Оллегра. — Сейчас об этом почти не вспоминают.— А одно время только и было что разговоров о ней, — вставила Сильвия.— Но люди ведь не исчезают каждый день, — заметила я небрежно. — Как вы сами думаете, что могло произойти?— Моя мама считает, что они все это нарочно устроили, — сказала Сильвия, — чтобы было побольше шума. Некоторым этого только и надо.— Зачем им это надо? — допытывалась я.— Чтобы придать себе вес.— Но она же не может все это время прятаться. Да и как это могло» придать ей вес «?— Но так говорит моя мама, — только и могла ответить Сильвия.— Элис написала об этом рассказ, — тихо сообщила Эдит.Элис покраснела и опустила глаза.— Очень, между прочим, хороший, — добавила Оллегра. — У нас от него волосы дыбом встали… конечно, если они действительно могут встать дыбом. А у вас когда-нибудь волосы вставали дыбом, миссис Верлейн?Я ответила, что не могу припомнить такого случая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111