Теперь, когда всем было известно, что я жена Роберта, Дуглас, верная своей натуре, вышла замуж за Эдварда Стаффорда, таким образом, молчаливо признав, что никогда не существовало страстной привязанности между нею и Робертом и, более того, законного брака.
Все это очень радовало меня, и, сидя с ребенком на коленях, я пообещала сама себе, что все будет хорошо, и я даже в свое время заслужу благосклонность королевы.
Я догадывалась о чувствах Елизаветы при известии о рождении нашего сына, и думаю, что она желала сына даже более, чем мужа.
Я слышала от друзей, что она приняла известие о моем сыне с молчанием, но за молчанием вскоре последовал разгул дурного настроения, что было естественно для нее и типично. Однако, когда я узнала о предпринятом ею, я была в шоке.
Новости привез нам Сассекс – посланник зла и дурных вестей.
– Боюсь, что грядет беда, – сказал он Роберту не без довольства. – Королева спрашивает о Дуглас Шеффилд. Ее ушей достигло, что у Дуглас есть сын, имя которого Роберт Дадли, и что она заявляет, будто тот законнорожденный сын графа Лейстера.
– Если это так, – вмешалась я, – то как она может называть себя женой сэра Эдварда Стаффорда?
– Королева считает это тайной, которую она намерена расследовать. Она считает, что Дуглас – слишком высокопоставленная дама, чтобы безнаказанно заключать двойной брак, да еще с королевским послом.
Роберт твердо сказал:
– С моей стороны женитьбы на Дуглас Шеффилд не было.
– Но королева полагает, что могло быть и такое, и намерена выяснить все до конца.
– Она может расследовать, но не выяснит ничего.
Неужели он бравирует? Я была в растерянности. Он, несмотря на заявление, – тоже.
– Ее Величество говорит, что подозревает, что такой брак был заключен, а, следовательно, настоящий брак незаконен. Она говорит, что если вы, Лейстер, были обвенчаны с Дуглас Шеффилд, то должны либо жить с ней как с женой, либо сгнить в Тауэре.
Я хорошо знала, что это значит. Везде, где было возможно, она пыталась одержать победу надо мной. Она желала доказать, что наш брак – незаконен, а мой сын – незаконнорожденный.
Это были тревожные для меня дни. Даже теперь я дрожу от ярости, когда вспоминаю. Роберт уверил меня, что она не сможет доказать факт брака между ним и Дуглас, но я не могла верить ему окончательно. Я хорошо его знала: всепобеждающей эмоцией его натуры было честолюбие. Однако он был настолько честолюбив и властолюбив как мужчина, что, желая завоевать женщину, он мог ради этого поступиться и карьерой. Дуглас была такого типа женщина, которая всячески отстаивает свою добродетель. Несмотря на это, она стала его любовницей, и, вероятно, из-за будущего ребенка ей удалось уговорить его жениться на ней.
Но теперь был сын и у нас – наш маленький Роберт. Я говорила себе, что его отец, искушенный в борьбе с обстоятельствами, сделает все, чтобы уничтожить свидетельство того брака, даже если оно существует. Нет, мой сын не должен быть незаконнорожденным. Я не стану наблюдать, как королева вырвет у меня победу и посмеется надо мной. Я докажу ее неправоту, разоблачу ее злобную увертку, – и пусть то будет еще одна победа Волчицы над королевой.
Сассекс информировал нас, что королева уполномочила его расследовать дело. Она была настроена решительно. У нас был союзник в лице сэра Эдварда Стаффорда, который искренне любил Дуглас и был заинтересован в том, чтобы доказать обратное желаемому королевой.
Дуглас хотела защитить то, что она именовала «своей честью», и, конечно, она желала защитить сына. Лейстер же, будучи настроен иметь законных наследников, вряд ли решился бы отрицать, что имеет такого умного и чудесного ребенка, как сын Дуглас.
Мы с замиранием сердца ждали результатов расследования. Сассекс допросил Дуглас: мы были уверены, что он был заинтересован в том, чтобы найти улики против Роберта.
Дуглас на допросе настаивала, что была церемония, на которой она и Лейстер обменялись клятвами, которые она считала заключением брака. Как доказательство она должна была иметь какой-то документ, но бедняжка и глупышка Дуглас призналась, что у нее ничего нет. Она полагалась на графа Лейстера и полностью ему доверилась. Она истерически рыдала и умоляла оставить ее в покое. Дуглас сказала, что счастлива в браке с сэром Эдвардом Стаффордом, а у графа Лейстера и леди Эссекс есть теперь чудесный сын.
Тогда Сассекс был вынужден провозгласить, что все происшедшее между леди Шеффилд и графом Лейстером не было истинным браком, а в таком случае граф Лейстер был волен жениться на леди Эссекс, что он и сделал.
Когда новости дошли до меня, меня захлестнула радость. Я была встревожена судьбой сына. Теперь, когда приговор был вынесен, не было сомнения, что ребенок в колыбели – это законный сын и наследник графа Лейстера.
Я торжествовала по поводу своей победы, но еще больше по поводу поражения королевы. Мне донесли, услышав результат расследования, она бушевала и Дуглас назвала дурой, Лейстера – распутником, а меня – Волчицей, рыскающей по свету в поисках легковерных мужчин.
– Милорд Лейстер пожалеет о том дне, когда он связался с Леттис Ноллис, – сказала она. – Это еще не конец истории. В свое время он опомнится и удостоверится в своей безоглядной глупости, почувствовав отравленные клыки Волчицы.
Я должна была бы трепетать, узнав, насколько ненавидит меня наша первая леди, но отчего-то я чувствовала от этого стимул, прилив энергии, в особенности теперь, когда все кончилось в мою пользу. Я рисовала себе в воображении ее ярость, и это возбуждало меня. Мой брак был законным. Будущее моего сына было обеспечено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128