Мне хотелось сказать ей, чтобы она не беспокоилась. Я, уж конечно, не стану пытаться стать для нее угрозой и в действительности была совершенно равнодушна к планам, которые они строили с этим одиозным человеком.
Я холодно сказала:
— Я поглощена своей карьерой. Было время, когда я надеялась работать со своей тетей, но из этого ничего не вышло. Аббатство — чрезвычайно интересная школа, а мисс Хетерингтон — замечательная женщина.
— Я так рада, что вы счастливы. Вы отличаетесь от других.
— Других кого?
— Учительниц.
— О, вы их знаете?
— Я их видела. Они так похожи на школьных матрон. Вы не совсем.
— Тем не менее я учительница. Расскажите мне о ролях, которые вы играли.
Она не возражала. Ее самым большим успехом была леди Изабель в «Ист Линн». Она встала и, прижав руки к лицу, продекламировала: «Умер. Умер. Так и не назвал меня матерью ».
— Это была сцена у смертного одра, — пояснила Марсия. — Она, бывало, приводила публику в транс. Во всем театре не было сухих глаз. Я играла «Две сотни лет» Пинеро. Прекрасно. Мне больше нравилась драма. Но ничто и в подметки не годилось «Ист Лини». Это был несомненный успех.
Затем она продемонстрировала отрывки из других ролей, которые играла. Она казалась совсем другой женщиной по сравнению с той, которую я впервые всретила на лужайке с ребенком или в полотняной лавке. В сущности она меняла характер каждые несколько минут. Спокойная любящая мать; одинокая женщина, умоляющая ее посетить; любовница с разбитым сердцем в сцене во дворе; очаровательная хозяйка; а теперь разносторонняя актриса. Она с абсолютной легкостью проскальзывала из роли в роль.
Мы поговорили о «Золушке», которую ставили в школе. Когда-то она в ней играла.
— Моя первая роль, — в экстазе воскликнула она, обнимая колени руками и превращаясь в маленькую девочку. — Я была Пуговкой. У вас должна быть хорошая Пуговка. Это маленькая, но эффектная роль.
Она с восхищением смотрела вверх на воображаемую Золушку.
— Я была очень хорошей Пуговкой. Именно тогда люди начали понимать, что у меня есть будущее.
Открылась дверь, и вошла миссис Гиттингс, ведя за руку маленькую девочку.
— Подойди и поздоровайся с мисс Грант, Миранда, — сказала Марсия, легко входя в роль любящей родительницы.
Я поздоровалась с ребенком, который торжественно меня рассматривал. Девочка была очень хорошенькой и очень похожей на мать. Мы поговорили о девочке, и Марсия попыталась заставить ее что-нибудь сказать мне, но та отказалась, а через некоторое время я взглянула на часы и сказала, что должна быть в школе через полчаса. Я извинилась за спешку, выразив уверенность, что миссис Мартиндейл меня поймет.
Она тут же стала любезной хозяйкой.
— Вы должны снова прийти, — сказала она, и я обещала.
Возвращаясь верхом в Аббатство, я размышляла о том, как нереально все выглядело. Казалось, что Марсия Мартиндейл все время играет роль.
Возможно, этого следовало ожидать, раз уж она актриса. Хотела бы я знать, почему Джейсон Веррингер в нее влюбился и какая роль предназначена ему. Я ощущала, что во всем этом есть что-то неприятное, и решила выбросить их обоих из головы.
Семестр прошел скорее, чем предыдущий, возможно оттого, что я привыкла к школе, урокам, репетициям, сплетням в согревательной, коротким разговорам с Дейзи… и находила это всепоглощающим.
Не было никаких сомнений в том, что я была любимицей Дейзи, которая, я это знала, поздравляла себя с тем, что импортировала шаффенбрюккенский продукт в свое заведение; и я действительно верила, что она приписывает растущее процветание моему присутствию.
Она приглашала меня в свою гостиную на разговор за чашкой чая о школе и ученицах. Она была в восторге по поводу перемен в Терезе Херст и испытывала облегчение, поскольку могла положиться на меня, когда родственники девушки ее подводят.
По мере продвижения семестра основной темой наших разговоров становилась предстоящая пантомима.
— Родители приезжают на праздник, поэтому очень важно, чтобы у нас был соответствующий спектакль, — сказала Дейзи. — Родители не слишком проницательны, когда речь идет об их собственных дочерях, и склонны полагать, что каждая из них будущая Бернар, но очень критичны по отношению к другим. Я хочу, чтобы они заметили, какая хорошая дикция у всех девушек, как грациозно они движутся, как они входят в комнату и при этом свободны от какой бы то ни было неуклюжести. Вы понимаете, что я имею в виду. Надо думать, очень многие родители приедут смотреть пантомиму. Конечно, им придется устраиваться самим. Гостиница в Колби будет полна, но некоторые остановятся в нескольких милях дальше, в Бэнтейбле: Там большие отели. Потом они смогут отправиться домой вместе со своими дочерьми. У нас никогда не было так много гостей, как на фестивале Аббатства в прошлом году. В будущем мы опять его проведем. Это будет в июне. Лучше всего в день летнего солнцестояния, когда светло вечерами. Конечно, среди развалин это особенно эффектно: такое замечательное обрамление. Зрелище было чрезвычайно впечатляющим… в сущности почти сверхъестественным. Старшие выступали в белых одеждах. Действительно можно было подумать, что монахи ожили. К тому же красивое пение и декламация. Это было большое событие. Полагаю, у нас где-то сохранились костюмы. Надо спросить мисс Барстон.
— Фестиваль Аббатства с девушками, одетыми как монахи… Должно быть, это было по-настоящему интересно.
— Ода. Одежды цистерцианцев… И я помню, у нас были факелы. Эти факелы пугали меня, хотя должна признать, они действительно добавили сцене нечто. Девушки бывают столь неосторожны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122