— Моя дорогая Корделия, все знают. Вы сидели рядом с ним так, чтобы все видели. Это родина не только взбитых сливок и сидра, но еще скандалов и сплетен. Это два основных вида здешней промышленности.
— Уверяю вас, скандалу нет оснований касаться меня.
— Я рада. Мне не хотелось бы, чтобы вас пронзили кинжалом, а ваши останки погребли под развалинами алтаря… или, возможно, чтобы ваше тело однажды темной ночью бросили в рыбный пруд. Мне мадам Мартиндейл кажется вполне способной применить методы Борджиа или Медичи, если на нее найдет такое настроение.
— Она, несомненно, выглядит несколько театрально.
— И намерена достичь своей цели, то есть, моя дорогая Корделия, получить Холл и титул, который неотделим от Холла. За эти выгоды она согласна взять в придачу сэра Джейсона, и очень может случиться, что горе ждет любую соперницу.
— Вы говорите такую чепуху, — сказала я, смеясь. — Уверяю вас, подвезти девушку в карете вовсе не значит сделать ей предложение о замужестве — или хотя бы намерения подобного рода.
— Я, тем не менее, думаю, что вы ему приглянулись. Вы не лишены очарования.
— О, спасибо! Вы говорили, что сплетни и скандал — продукт этих мест. Полагаю, что некоторые люди страдают от избытка воображения. Я этого Джейсона Веррингера видела очень мало, и то, что видела, не слишком мне нравится.
— Так и держитесь, Корделия. Будьте мудрой девой.
Я посмеялась вместе с ней. Все-таки хорошо было вернуться.
Несмотря на заверения самой себя, что Джейсон Веррингер никоим образом меня не касается, в последующие дни я все больше убеждалась, что это не так. Если я выходила куда-нибудь, я высматривала его; однажды я увидела, как он выходит из Холла, повернулась и галопом ускакала как можно дальше от этого места. Я думаю, он заметил это, но поскольку шел пешком, у него не было возможности догнать меня… если у него было настроение догонять.
Затем, когда я выезжала из школы в свободное время, я очень часто его встречала и поняла, что он подстраивает эти встречи. В моем положении было естественно, что мои верховые прогулки происходят в определенное время, и он быстро обнаружил, когда именно.
Это тревожило, но одновременно и интриговало меня; и если быть абсолютно честной, я должна признать, что была далеко не равнодушна к нему, хотя стремилась к такому состоянию души.
Он вмешивался не только в мое свободное время, но и в мои мысли. Когда упоминали его имя, что случалось довольно часто, поскольку нельзя было зайти в любую лавку и не услышать что-нибудь о нем или его делах, я делала вид, что мне не интересно, тогда как все время пыталась уловить как можно больше сведений.
Я была очень неопытна в таких делах. Единственная встреча у меня была с Эдвардом Комптоном, и чем дальше я от нее отходила, тем больше она казалась мне похожей на сон. Возможно, будь я искушеннее, я была бы более встревожена. Дело в том, что я позволяла втянуть себя в сферу его притяжения, а он — человек, обладающий обширным знанием женщин — понимал мои чувства и был намерен их использовать.
Я привлекала его с того момента, когда он увидел меня в карете с Эмметом, он не был тем, кто отказал бы себе в удовольствии преследования, когда его влекло к женщине.
И вот он преследовал меня.
Мое неприветливое отношение нисколько его не отвращало. Будь я мудрее, я знала бы, что это настраивает его еще решительнее.
Для мужчины, который вот-вот должен был жениться на другой женщине, это было недопустимо. Я отказывалась это признать и говорила себе, что его отношение ко мне было точно таким же, как к любой молодой и относительно привлекательной женщине. Ничего особенного.
Но разумеется это было не так.
Однажды во время моей дневной поездки он галопом присоединился ко мне.
— Какой приятный сюрприз, — с иронией сказал он, поскольку было ясно, что он меня поджидал. — Я уверен, что вы не станете возражать, если я поеду с вами.
— На самом деле я предпочитаю ездить одна, тогда можно выбирать свой аллюр.
— Я приспособлю свой к вашему. Какой чудесный день! Для меня особенно чудесный, смею сказать, поскольку я встретил вас.
Я сказала, что на самом деле мне нужно скоро возвращаться в школу.
— Очень много дел, — добавила я.
— Какая жалость. Это все ваша летняя оргия?
Я поневоле рассмеялась.
— Не думаю, чтобы мисс Хетерингтон понравилось, услышь она, как вы это называете.
— Я хочу, чтобы кто-нибудь просмотрел костюмы, которые у меня сохранились, чтобы выяснить, могут ли они каким-то образом быть использованы. Не заедете ли в Холл? Я хотел бы показать их вам.
— Это область Мисс Барстон. Она шьет.
— Их не нужно шить. Они уже сшиты.
— Возможно, они нуждаются в обновлении или подгонке для того, кто будет в них выступать. Я скажу мисс Хетерин-i юн, что вы хотите, чтобы зашла мисс Барстон.
— Я надеялся, что вы придете… и тому подобное.
— Интересно, сколько способов носить цистерцианские рясы?
— Вам конечно же. Поэтому я и хочу, чтобы вы зашли.
— Вам на самом деле нужна мисс Барстон.
— Мне не нужна мисс Барстон. Мне нужна мисс Грант.
Я взглянула на него с холодным удивлением.
— Да, — продолжал он. — Отчего вы так отчужденны? Вы меня боитесь?
— Боюсь вас! С чего бы?
— Ну, меня ведь представляют огромным людоедом, не так ли?
— Разве? А я полагала, что вы — вдовец, который собирается снова жениться.
Он рассмеялся.
— О, так вот в чем дело! — сказал он. — Сказки, которые рассказывают о моей семье, весьма забавны. Поскольку я остался в одиночестве, весь груз ложится на меня. Когда-то мой брат разделял его со мной.
— Ваша жизнь очень ярка, я полагаю. Вы, несомненно, даете соседям повод поговорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122