Дома мы, возможно, называли бы ее сводницей. — Лилиан не желала покончить с волнующей ее темой.
Элспет мрачно сказала:
— Я никогда об этом не слышала.
— Это зависит от того, называете ли вы шпагу шпагой.
Непобедимая Лилиан гнула свое.
— Вы же знаете, что у нее есть своя школа для юных леди. Она берет их еще в младенческом возрасте. Родители отдают ей нежеланных детей… Конечно, девочек. Только небесам известно, что значит в этой стране быть нежеланным ребенком, девочкой.
— Я видела их с опасностью для жизни разгуливающими по палубам сампанов.
— Да уж. Если какой-либо ребенок падает за борт и тонет, то это девочка. Но Чан Чолань берет их и учит петь и вышивать, а некоторых и танцевать, чтобы развлекать гостей, а точнее клиентов. Это наверняка очень доходный бизнес.
— Я думаю, она заботится о девочках с самого детства.
— Да, заботится. Но не слишком долго. Девочки двенадцати лет уже готовы к работе. У них это почетное занятие, а ее ценят как устроительницу выгодных партий. Я знаю, что многие наши джентльмены бывают в этом заведении.
Она наклонилась ко мне и доверительно добавила, понизив голос:
— Позволим им эту небольшую слабость!
— Как «позволим»? — Элспет даже вскрикнула от возмущения.
— Дорогая мисс Грантхэм. Вы настоящая горянка. Гордая и неприступная. Но здесь не ваша милая сердцу Шотландия.
— Я не горянка. Я родилась в долине. Но это ничего не значит. Мои принципы так же тверды.
— И все же здесь другие нравы. Возьмите мандаринов, с которыми наши мужья ведут дела. Они живут в одном доме со своими женами и наложницами… И никаких скандалов. Жене нравится роль Высшей леди, а наложницы рады, если время от времени хозяин посещает их.
Элспет на глазах розовела от возмущения. Ей совершенно не нравился этот разговор. Мне он тоже был неприятен, так как в нем было много намеков, и Лилиан хотела в конце концов сказать мне кое-что. Я догадывалась, что.
Джолифф посещает заведение Чан Чолань. Вот о чем Лилиан так хотелось сообщить мне. Значит ли это, что люди судачат о Джолиффе? Эта женщина хотела выведать все плохое о человеке, чтобы потом разнести залихватскую сплетню.
— Наши мужья видят, как живут эти мандарины, и, естественно, не прочь были бы пожить так же. Конечно, с европейским уклоном. Я никогда не позволила бы Джумбо привести в дом своих подружек. А вы Джолиф фу?
— Ну, Лилиан, об этом даже странно спрашивать.
Она, казалось, с трудом сдерживает приступ хохота.
— Но мы не должны завидовать их коротким визитам в известное заведение.
— Не знаю. Все зависит от того, с какими целями они туда направляются. — Мой тон был ледяным, потому что она, смотря с каким-то вызовом, сказала:
— Мужчины, о, они всегда найдут удобное объяснение своим поступкам, разве не так? — При этом Лилиан сделала жест рукой, как бы объединяя всех без исключения мужчин в один большой круг.
Я сказала, что мне пора домой.
— Хотите, я подвезу вас на моем рикше?
— Нет, большое спасибо. У меня есть свой.
— Я поеду с вами, Джейн. — Это сказал Тоби и напомнил, чтобы я не забыла спиртовку.
Когда мы уселись в тележку рикши, он сказал:
— Какая вредная женщина.
— Она все время намекает на что-то и на кого-то. В ее обществе всем не по себе.
— Я думаю, что ей все время нужна такая разминка. Но Элспет сумеет укоротить ее.
В этом я не сомневалась.
В дороге мы больше молчали, чем говорили, и когда, подъехав к дому, стали прощаться, он пожал мою руку очень твердо. Затем сказал:
— В любое время, если я понадоблюсь для чего-нибудь, посылайте за мной… Я буду ждать.
Как он хорошо сказал это: «Я буду ждать».
Мне становилось день ото дня лучше. Я заказывала чай, но, оставшись одна, никогда не пила его. Если были гости, то я смело пила чай вместе с ними, потому что была уверена, что это безопасно.
Я стала запираться в комнате и готовить себе чай на спиртовке Элспет. Попив чая, я запирала свой драгоценный прибор в ящик комода. Эти маленькие приключения вносили в мою жизнь определенное оживление. А, может быть, просто возвращалась моя обычная жизнерадостность? Я пыталась прогнать все дурные мысли и подозрения. Мне никого не хотелось подозревать, но тем не менее было необходимо выяснить, что же происходило на самом деле и кто все-таки покушался на мою жизнь.
Странным казался сам метод расправы со мной. Меня не собирались убить сразу, а пытались лишить сил и внушить всем окружающим, что я страдаю галлюцинациями.
В действиях неизвестного врага была определенная последовательность. Было необходимо, чтобы я медленно чахла и моя смерть не стала бы неожиданностью.
Так произошло с Сильвестером. Теперь я была в этом просто уверена. Он ни о чем не догадывался. И считал свою болезнь следствием того образа жизни, который он был вынужден вести после несчастного случая.
«Сильвестер, — шептала я, — что же произошло? Как было бы хорошо, если бы ты мог вернуться и рассказать мне обо всем».
Выезжая из дома, я просила рикшу следовать так, чтобы мы проезжали мимо дома Чан Чолань.
Иногда я даже говорила ему:
— Медленней. Мы уже почти приехали.
Рикши ни о чем не догадывались, потому что во время моих поездок я часто останавливалась или просила бежать помедленнее.
Мне было так жаль этих людей, вынужденных бегать, волоча нелегкую ношу. Иногда в их глазах читалась слепая покорность судьбе и понимание безысходности своей жизни. Они никогда не жаловались на судьбу, но временами выглядели очень уставшими. Я знала, что рикши не задерживаются на этой земле слишком долго.
Они обычно удивлялись проявлению моих добрых чувств. Но не знаю, были ли они за это благодарны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112