Сильвестер совершал вояж уже далеко не в первый раз, и поэтому его хорошо знали и капитан, и команда. В этом были немалые преимущества — он общался с ними на равных и от этого гораздо легче переносил трудности. Сознание того, что он на пути в Гонконг, придавало ему новые силы.
Мы часто обедали с капитаном, который нас знакомил с интереснейшими историями о морских приключениях. Я внимательно следила за Джейсоном, боясь, что его страсть к острым ощущениям, помноженная на наследственное любопытство, может привести к какому-нибудь несчастному случаю. Путешествие длилось долго, но у меня было столько забот и волнений, что оно не показалось утомительным.
Мы заходили во множество портов, и поскольку я не была практически нигде, кроме Англии, если не считать парижского медового месяца, это каждый раз было волнующим событием.
Сильвестеру сходить на берег было весьма не просто, и он, убежденный, что не должен отравлять удовольствие нам с Джейсоном, отправлял нас осмотреть какой-нибудь иностранный порт в компании капитана или офицеров.
К тому времени, когда мы доплыли до Гонконга, корабль стал для меня родным домом, и даже возникло чувство сожаления, когда настало время покидать его борт.
Но все это вскоре забылось от обилия новых впечатлений и переживаний, которые захватили меня.
Когда мы высадились на берег, нас встречал Адам Мильнер и с ним был приятный, скорее толстый, чем стройный человек, которому на глаз я дала лет 30 — 35. У него было честное открытое лицо, он мне понравился. Я поняла, что это Тобиаш Грантхэм, менеджер гонконгской конторы Сильвестера, о котором последний часто рассказывал мне.
— Это хитрющий шотландец. Он возглавлял наше шотландское отделение. Домашнее хозяйство у него ведет сестра Элспет. Она решилась ехать с ним, чтобы спасти его от соблазнов Востока. Она очень милая женщина, но иногда ее желание предугадать ваши желания начинает раздражать.
Сильвестер, и это было очевидно, радовался Гонконгу и встрече с Тобиашем. Ему было приятно, что Адам приехал встретить нас. Я знала, что его всегда очень огорчали разлады в семье Мильнеров и любой жест доброй воли радовал его.
Адам был холоден ко мне, чего я не сказала бы о Тобиаше. Он доложил Сильвестеру, что дом в полном порядке. На слове» дом» он сделал ударение, и я впоследствии заметила, что так было каждый раз при упоминании Дома тысячи светильников.
Два человека в черных брюках и туниках, с волосами, завязанными в косички, в соломенных шляпах, ожидали нас в некотором отдалении. Тобиаш дал знак, и они забрали наш довольно небольшой багаж. Дело в том, что остальные вещи должны были выгрузить из трюма позднее и доставить прямо на дом. Эти чемоданы и сумки погрузили в экипаж рикши.
Джейсон, вцепившись в мою руку, наблюдал за всем происходящим широко открытыми глазами. Первым с ним заговорил Тобиаш Грантхэм:
— Стало быть, это вы — юный сэр? Джейсон тут же ответил:
— Я не юный сэр, я мальчик. Меня зовут Джейсон.
— Ты можешь одновременно быть и молодым сэром, — утвердительно заявил Тобиаш.
Казалось, что Джейсону понравилась эта идея. Тобиаш наклонился так, чтобы их глаза находились на одном уровне.
— Тебя приветствует Гонконг, молодой сэр.
— А вы китаец? — спросил Джейсон.
— Нет, я такой же англичанин, как ты сам.
— А почему вы не китаец?
— Потому что я не китаец.
Тобиаш разогнулся и улыбнулся мне.
— Надеюсь, вам здесь будет хорошо, миссис Мильнер.
— Вы поймете, что здесь совсем не так, как в Англии, — отметил Адам.
— Я готова к этому.
Мы прошли к ожидавшему рикше. Усадили Сильвестера, села я, а между нами поместился Джейсон.
— Мы догоним вас, как только уладим вопрос с багажом, — сообщил Тобиаш Грантхэм.
Рикша взялся за оглобли, и мы тронулись. У Джейсона от восторга и любопытства глаза стали совершенно круглыми. Со мной, кстати, дело обстояло примерно так же.
Сильвестер улыбнулся мне:
— Ну вот видишь, Джейн, мы на месте.
— Это фантастика, — подтвердила я. Да, это был фантастический мир. Кругом бежали рикши, щуплые, босоногие люди в тонких хлопчатобумажных штанах и туниках проворно тянули свои экипажи. Их косички шлепали в такт их бегу.
Мы проезжали улицу за улицей, везде бриз раскачивал многочисленные полотна объявлений и реклам, расписанных иероглифами. Воздух был полон различных ароматов, среди которых все же выделялся запах рыбы. Создавалось впечатление, что перед глазами мелькали разнообразные цветные картинки. Но когда позднее я мысленно восстанавливала свои впечатления о первом дне пребывания в Гонконге, все затмевало потрясение, вызванное Домом тысячи светильников.
Он стоял в пригороде Коулуна, его окружал ухоженный парк, разбитый на участки. И от этого создавалось впечатление, что дом еще больше изолирован, чем это было на самом деле. Мы подъехали к стене с воротами, по другую сторону которых на страже стоял каменный дракон.
Пожилой человек в обязательных хлопчатобумажных брюках и тунике появился по эту сторону ворот, как только наша тележка остановилась. Затем открыл ворота и застыл в низком поклоне.
Сильвестер произнес приветствие. В его голосе была чуть ощутимая дрожь, и он говорил почти в рифму. Это выдавало его огромное внутреннее волнение.
Рикша провез нас внутрь первого двора, дальше выложенная цветными блоками дорожка вела к следующим воротам. Мы проехали и через эти очень похожие ворота. Потом эта процедура повторилась. Кстати, позднее я обнаружила, что цветные кирпичики были похожи на коробки без крышек, и они тщательно были подогнаны один к другому.
И вот наконец Дом.
Мы добрались до небольшой площади в центре парка, где стоял сам Дом тысячи светильников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112