Раненые все прибывали и прибывали. У одного из солдат правая нога была практически смята в лепешку.
Я попыталась успокоить несчастного, когда в палату вошел доктор Адер в сопровождении еще одного из наших докторов по имени Лежэ. Я отошла от постели, а они начали осматривать раненого, который неподвижно лежал на спине, – его смертельно бледное лицо отражало борьбу между жизнью и смертью.
Лежэ закончил осмотр и вопросительно взглянул на доктора Адера.
– Гангрена, – безапелляционно заявил тот. – Придется удалить ногу.
– Болевой шок убьет его, – возразил доктор Лежэ.
– Но и гангрена не пощадит несчастного. Я собираюсь рискнуть, и чем скорее, тем лучше.
– Но он этого не вынесет.
– И все же я это сделаю, – твердо сказал доктор Адер. В этот момент он заметил меня.
– Вы будете ассистировать, – добавил он. Доктор Лежэ с ужасом воззрился на Адера.
– Но послушайте… – начал было он.
– Она приехала сюда в качестве сестры милосердия, – жестко сказал доктор Адер. – А если женщина хочет стать настоящим профессионалом, она должна привыкать к подобным вещам.
Бросив на меня ироничный взгляд, он продолжал:
– Нам придется пользоваться тем, что мы имеем. Видит Бог – это такая малость!
Его взор, казалось, рассекал меня, как скальпель.
Смысл его замечания остался для меня не до конца ясным – то ли он имел в виду медицинское оборудование, то ли меня. Я решила, что и то, и другое.
– Я немедленно приступлю к операции.
– Но он не вынесет ее!
– И все же шанс спасти раненого есть, и я намерен им воспользоваться.
То, что за этим последовало, напоминало какой-то жуткий кошмар. Операция должна была происходить прямо в палате – у нас не хватало места для настоящей операционной. Пациента положили на стол, закрепленный на козлах.
– Это будет страшное зрелище, мисс… э… Соловей, – предупредил меня доктор Адер. Его губы при этом скривились в дьявольскую усмешку. – Надеюсь, что вы не упадете в обморок. Вам это не поможет, и к тому же никто не собирается приводить вас в чувство. Мы не сможем оставить пациента, чтобы бежать за нюхательной солью для вас.
– Я от вас такого и не жду и в обморок падать не собираюсь.
– Не будьте так уверены. А теперь попытайтесь успокоить раненого. Возьмите его за руку. Пусть он ухватится за вас покрепче. Покажите, на что вы способны!
– Постараюсь.
И я постаралась. Я держала несчастного изо всех сил. Я все время молилась.
– Боже милостивый, – повторяла я снова и снова. – Боже милостивый…
И этот несчастный, лежа на импровизированном операционном столе, повторял вслед за мной:
– Боже милостивый…
На то, что происходило на столе, я старалась не смотреть, понимая, что не в силах этого вынести. Я только держала раненого за руку. Он вцепился в меня с такой силой, что рука онемела, и мы оба молились вслух.
Наконец, к счастью для него, он потерял сознание.
– Больше ваша помощь мне не нужна, – сказал доктор Адер.
В этот момент я отчетливо осознала, что прошла через самое суровое испытание в своей жизни, и прошла с честью. Однако когда на следующий день я встретила доктора Адера, он даже не соизволил заметить меня.
В тот же день к вечеру раненый умер. Мне об этом сообщил сам доктор Адер. Я увидела его на улице рядом с госпиталем, и он сказал:
– Наша операция не удалась.
– Но она казалась вовсе не обязательной, – рискнула я высказать свое мнение.
– Необязательной?! Да знаете ли вы, что такое гангрена? Это омертвение тканей. Оно происходит в результате нарушения нормального кровоснабжения.
– Да, я знаю. Может быть, он умер бы в любом случае, но не обязательно было заставлять его испытывать такую боль.
– Уж не пытаетесь ли вы дать мне совет, мисс… э… Соловей?
– Разумеется, нет. Я только хотела выразить сожаление, что этот человек, который и так был обречен, перенес ненужную ампутацию.
– Наш долг – спасать человеческую жизнь, мисс Плейделл. Если есть хоть малейший шанс, мы обязаны его использовать. В лучшем случае мы спасем жизнь пациента, в худшем – приобретем дополнительный опыт.
– Значит, этот пациент, которого уже использовали те, кто затеял эту войну, все еще имеет какие-то обязательства? Оказывается, он еще может приумножить славу прославленного доктора.
– Вам удалось проникнуть в самую суть дела, – иронически произнес доктор Адер.
Он поклонился мне и удалился.
Этот случай меня, безусловно, потряс, но долго размышлять о нем у меня не было времени. Из-под Балаклавы в наш госпиталь все еще поступали раненые – несомненно, это было одно из величайших сражений в истории. Об атаке легкой кавалерии говорили как о чуде, некоторые даже называли ее «славной» – те, кто не видел оставшихся в живых. Счастливы были те, кто погиб на поле сражения в этой безумной, безрассудной атаке…
Вскоре леди Мэри Симе и миссис Джарвис Ли уехали на родину. Они сказали, что смогут лучше послужить своей стране в самой Англии. Наверное, так оно и было, во всяком случае, в качестве медицинских сестер от них было мало проку, но они наверняка могли бы организовывать благотворительные балы и базары и собирать средства для поддержки госпиталя.
О докторе Адере ходило много слухов. Все считали, что нам повезло с таким блестящим врачом. Я же продолжала думать, что он – именно такой человек, как я себе и представляла: без сомнения, замечательный врач, но в то же время человек, лишенный всякого сострадания и сочувствия к больным и раненым. Меня не покидала уверенность в том, что он смотрит на своих пациентов как на материал для очередного эксперимента. Наверняка он с самого начала знал, что не сможет спасти того несчастного, даже если ампутирует ему ногу, но все же пошел на эту операцию, движимый желанием расширить свои познания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159