Наверное, он сильно скучает по родине. Хотя бы иногда… Стирлинг, почему ты не сказал мне, что ваш дом называется так же, как и тот, другой?
— Я подумал, что для тебя это будет приятным сюрпризом.
— Какие-то странные у тебя мысли. Но все равно я рада. Мне кажется, что никогда не забуду его. Эти люди на лужайке… Минта! Правда, хорошенькая?
— Не забудь изысканного мистера Уэйкфилда.
— Хочешь сказать, что сам не можешь забыть его.
— Да ладно, это ты без ума от него. Настоящий джентльмен — знает и как поклониться, и как ручку поцеловать.
— Он, действительно, очень обаятелен. А эта бедняжка Люси — компаньонка?
— Как жаль, что она не может выйти замуж за мистера Уэйкфилда.
— Совершенно очевидно, что ему нравится Минта.
— Наверное, завидуешь ей.
— Какая чепуха!
— Хорошо, если так. Если хочешь жить здесь, то не стоит увлекаться утонченными джентльменами.
— Хочу, несмотря на то, что тут явно не хватает джентльменов с изысканными манерами.
Мои слова понравились ему. Неужели он и впрямь неравнодушен ко мне?
— Какое чудесное утро! — воскликнула я.
— Осторожнее! — предупредил Стирлинг, когда Тэнзи попала ногой в яму и чуть не сбросила меня. Он протянул руку, чтобы схватить поводья моей лошади, но мы справились сами.
Усадьба на самом деле оказалась очень обширной.
Тут были и цветник, и огороды, и большие сады, в которых росли апельсиновые и лимонные деревья. Семья Херрик вполне могла бы жить лишь за счет своих земельных угодий.
Мы выехали из усадьбы и проскакали несколько миль по бездорожью. До самого горизонта простирались земли, составлявшие только часть владений Линкса.
— Действительно, целая империя, — заметила я. — Твой отец — король, а ты — наследный принц. Ну и как оно — быть наследником всего этого?
— Прекрасно, — ответил он.
Некоторое время мы ехали молча, затем он сказал:
— Мне показалось, ты ему понравилась. Я возликовала, однако пожала плечами, словно мне это было безразлично.
— Такое впечатление, будто он хочет, чтобы я выходила из комнаты, пятясь и кланяясь ему по три раза.
— Ему не всегда нравится, когда пытаются угодить.
— Только иногда?
— Только те, кто, по его мнению, должен это делать.
— Он немного тиран, немного разбойник, но теперь, познакомившись с ним, я могу лучше понять твое отношение к нему.
— Я знал. Я знал, что так и будет. Я очень этого хочу, Нора.
— Все зависит от того, как будет ко мне относиться он.
Эти слова рассмешили Стирлинга. Кругом было так красиво, свежий ветер бил в лицо, и я опять почувствовала себя счастливой. Должно быть, он испытывал то же самое, потому что сказал:
— Нора, я сделаю все, чтобы ты полюбила эту землю. Мы отправимся в лес с ночевкой — это единственный способ по-настоящему узнать эту страну: пройти там, где не может проехать экипаж. Я научу тебя готовить чай в котелке и печь лепешки на костре.
— Здорово! Я уверена, мне это понравится. Он просто светился от радости.
— А что твой отец сказал про Джимми?
— Что если он готов работать, то пусть остается. Если нет, то пусть укладывает вещи.
— Он знает, что это я тебя уговорила?
— Нет. Я дал понять, что это моя идея. Отцу бы не понравилось, что ты уже принимаешь такие решения. Но позже я все объясню ему.
— Стирлинг, ты так добр ко мне.
— Ну, конечно же. Ведь мой отец — твой опекун. Мы молча проскакали еще милю. Через дорогу перескакивали испуганные кенгуру с детенышами в карманах и, присаживаясь на задние лапы, с любопытством смотрели на нас. Впервые в жизни я увидела прекрасную птицу-лиру с великолепным распущенным хвостом. Как только мы остановились, она принялась подражать крику других птиц, будто решила устроить для нас концерт. Пока мы стояли под деревом, я заметила, что у некоторых эвкалиптов были почти черные стволы.
— Это результат пожаров, — объяснил мне Стирлинг. — Их невозможно представить, пока не увидишь собственными глазами. Каждому живому существу грозит здесь невероятная опасность. А эти пожары — вообще самое страшное из всего, что может произойти.
Вдоль дороги страус эму бежал с невероятной скоростью. Я еще никогда не видела такой большой птицы — он был почти шести футов высотой.
— Скоро ты познакомишься с этой землей и ее обитателями, — сказал Стирлинг. — Посмотри на эти деревья В них не меньше трехсот футов — Они великолепны. Прекрасней всего золота мира.
— Но не такие уж они добродушные. Я знаю случай, когда упавшая ветка убила человека. Только представь себе огромную ветку, летящую с высоты двухсот или трехсот футов. Мы их называем «ветки-убийцы»
Я посмотрела вверх и содрогнулась — В разгаре жизни мы встречаем смерть, — продекламировал Стирлинг наполовину в шутку, наполовину всерьез.
Я не хотела, чтобы это прекрасное утро было омрачено разговорами о смерти, поэтому хлестнула Тэнзи и поскакала вперед.
И тут случилось то, о чем я вспоминала после с таким стыдом. Все утро меня не покидало ощущение, что я управляюсь с Тэнзи только потому, что она позволяет мне это. Невдалеке, как нарочно, раздался странный звук, похожий на насмешливый смех. Тэнзи его тоже услышала. Не успев понять, что произошло, я уже летела через ее голову. К счастью, у меня хватило сообразительности вовремя отпустить поводья. Я угодила прямо в густой кустарник, достаточно плотный, чтобы удержать меня. Я была исцарапана и напугана, но, главное, жива. Ветки ломались подо мной и никак не давали выбраться. Я была совершенно ошеломлена.
Но вот появился Стирлинг и наконец-то вытащил меня из кустов. Видно было, что он очень обеспокоен.
— Ты можешь стоять на ногах?
— Да, но болит лодыжка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91