Однако Луизе не стоило волноваться по этому поводу, так как Гортензия никогда не смогла бы себя заставить просить о чем-либо подобном.
Нелл, как всегда оживленная, появилась при дворе в трауре.
— Кого вы оплакиваете? — спросили ее.
— Я скорблю об отставной герцогине и ее погибших мечтах, — объяснила Нелл с недоброй усмешкой.
Король узнал об этом, и его это позабавило. Временами ему действительно хотелось, чтобы Луиза вернулась к себе во Францию, но с Нелл он не собирался расставаться ни при каких обстоятельствах. Ему было приятно помнить, что она всегда рядом и готова, позабыв взаимные упреки, повеселиться.
Луиза посмотрела на короля полными слез глазами. Она так много плакала в последнее время, что ее и без того небольшие глазки, казалось, и вовсе запали. Ее недавний выкидыш и прошлогодняя болезнь значительно подорвали ее здоровье, и Карлу было бы ее очень жаль, если бы она сама не жалела себя до такой степени. Хотя он и был добр, как всегда, Луиза чувствовала, что мысли его далеко, она была уверена, что с Гортензией. И она вообразила, что заметила в его глазах неприязнь к себе.
Ни одна из любовниц Карла — даже Барбара — не была такой стяжательницей, как Луиза, и ныне она утешалась тем, что она и ее сестра Генриетта, которую она привезла в Англию и выдала замуж за развратного графа Пемброка, были очень богаты. И что же — только это и должно быть единственным утешением для той, которая так старалась стать королевой?
— Я служила вашему величеству от всего сердца, — начала Луиза. Она его не понимала. Упреки подавляли в нем жалость.
— Вы являетесь другом королей, — сказал он. Она обратила внимание на то, что он употребил множественное число, — и ее надежды улетучились.
Человек менее добрый назвал бы ее шпионкой Людовика.
Она сказала:
— Я пришла просить ваше величество отпустить меня в Бат. Тамошние воды, я думаю, помогут мне поправить здоровье.
А в глазах ее стояла мольба: «Запретите мне уезжать. Скажите же мне, что вы настаиваете на том, чтобы я была рядом с вами».
Но Карл оживился.
— Дорогая моя толстушка, — сказал он, — непременно поезжайте в Бат. Это один из моих любимых городков. Не сомневаюсь, там вы поправите здоровье. Отправляйтесь, не теряйте время. Луиза печалилась, готовясь к путешествию. Она не знала, что увлечение короля Гортензией значительно уменьшилось. Она была красивой — самой красивой женщиной в королевстве. И он готов был это признать. Но красота — это еще не все. Она поселила в своем доме французского крупье Морэна и научила англичан карточной игре. Король возражал против увлечений азартными играми. Он всегда старался увести своих любовниц от столов, за которыми играли в эти игры. В конце концов дешевле обходилось устраивать для них маскарады и банкеты. Поэтому он был недоволен Гортензией за то, что она познакомила англичан с новой азартной игрой.
Маленькая графиня Сассеская, дочь Барбары, но будто бы и Карла, была совершенно очарована Гортензией. Она постоянно старалась быть рядом с ней, и Гортензия, которой нравилась эта малышка, посвящала большую часть времени играм с ней. Это было очень мило, но часто, когда Карлу хотелось побыть наедине с Гортензией, она никак не могла расстаться с его дочерью.
Это было еще одной из причин, из-за которой отношение Карла к ней изменилось. У нее был любовник. Это был молодой и красивый принц Монако, посетивший Англию. Он приехал, как говорилось, из далекого Монте-Карло специально для того, чтобы сделать Гортензию своей любовницей.
Гортензия не смогла устоять против его миловидности и юности. Молодой человек стал постоянно бывать у нее в доме, так как Гортензия была слишком беспечна, не заботилась о будущем и не скрывала своего увлечения им.
У Барбары бывали возлюбленные; когда она была официальной любовницей короля, но он снова и снова возвращался к Барбаре, однако то были другие времена. Теперь ему перевалило далеко за сорок — он был уже не так молод, и даже его удивительная половая потенция начала снижаться. Похоже, что, излечившись от своей болезни, он утратил способность к деторождению, так как после дочери Молл Дэвис у него не родилось ни одного ребенка.
Он старел, поэтому бурное увлечение Гортензией, вспыхнув так неожиданно, так же непредсказуемо пошло на убыль. Ему хотелось развлечься. Луиза не была в состоянии развлечь его. Она только ноет и перечисляет свои болезни. Поэтому он отправился в дом Нелл на Пел Мел.
Нелл была счастлива, что он пришел. Она всегда была готова играть роль королевской шутихи: да, посмеяться над ним, несчастным возлюбленным, разочаровавшимся в своих любовницах, но и утешить, и среди всех этих насмешек и бравурности обнаружить поистине материнское к нему отношение и показать, что она по-настоящему сердита на Гортензию за то, что та предпочла принца Монако.
В доме у Нелл часто бывал Бекингем. И Монмут тоже. Шафтсбери также заглядывал. «Нелл связалась с вигами», — думал Карл.
Но было приятно, когда Нелл танцевала и пела для них, а когда Карл увидел, как она изображает леди Данби с Бекингемом в роли мужа леди Данби, король обратил внимание на то, что так хохочет, как не хохотал уже несколько недель. Он осознал, что было очень глупо с его стороны пренебрегать таким тонизирующим средством, которое можно получить только у Нелл.
Таким образом, пока Луиза поправлялась в Бате, а Гортензия скатилась к положению рядовой любовницы Карла, Нелл снова заняла главенствующее положение.
Рочестер предупредил ее:
— Это будет продолжаться недолго, Нелл. Не сомневайтесь, Луиза вернется и кинется в схватку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110