Луиза наконец обрела свою обычную невозмутимость.
— Рада заметить, что и мой маленький герцог чувствует себя хорошо.
В тот момент Нелл решила, что еще при ее жизни милорд Берфорд должен быть герцогом.
Гортензия торопливо обратилась к Нелл:
— Я слышала, что ваши нижние юбки приводили в восторг всех, кто их видел.
— У меня хорошая белошвейка, — сказала Нелл. Она поднялась и, придерживая юбку платья, начала танцевать, поворачиваясь так, что то и дело выглядывали ее кружевные нижние юбки.
Гортензия рассмеялась.
— Вы так вертитесь, что мы не можем их рассмотреть. Прошу вас, позвольте нам взглянуть на них поближе.
— В Лондоне не найти лучшей работы, — продолжала Нелл. — И эта же мастерица будет делать шелковые капюшончики с шарфиками для милорда Берфорда и милорда Боклерка. — И тут она смекнула, она никогда не могла противиться удовольствию оказать добрую услугу. — Ах, я не сомневаюсь, что эта прекрасная мастерица будет рада выполнить работу и для вас, ваши милости, если вы пожелаете.
Гортензия ответила, что ей бы очень это было кстати, Луиза сказала, что ей, пожалуй, уже надо идти, и ушла, а оставшееся общество разглядывало нижние юбки Нелл.
Тут Нелл обратила внимание на французского посла.
— А вам, сэр, разве не нравятся мои нижние юбки? У Портсмут нет юбок изящнее, несмотря на все подарки, присылаемые ей королем Франции. Да, вы должны сказать вашему королю, сэр, что ему бы лучше слать подарки матери милорда Берфорда, чем этой плакучей иве. Могу заверить вас, сэр, что королю я нравлюсь больше, чем эта толстушка. Да, он, знаете ли, спит со мной почти каждую ночь.
Куртэн не нашелся, что ответить. Он неловко поклонился, пристально глядя на ее нижние юбки. И только после этого сказал:
— Серьезные вопросы следует серьезно обдумать.
Через некоторое время Нелл откланялась и пошла к своему портшезу, по дороге домой она остановилась купить шнурки для ботинок, но лишь ради удовольствия сказать лавочнику в гостином дворе, что она покупает их для того, чтобы украсить ботиночки милорда Берфорда.
В доме Нелл собрались виги. Шафтсбери и Бекингем были возбуждены. Они считали, что их поддерживает вся страна и что если бы они смогли организовать всеобщие выборы, то им бы не составило труда получить большинство.
Данби нервничал. Он понимал, что если партия Шафтсбери придет к власти, то это будет концом его карьеры. Он был полон решимости помешать роспуску парламента любой ценой.
Шафтсбери и Бекингем планировали осуществить роспуск. А Нелл, будучи убеждена, что именно Данби не советует королю пожаловать ей титул герцогини, и зная, что он является другом Луизы, заверила их, что всем сердцем на их стороне. Нелл считала, что, как только Шафтсбери придет к власти, он сделает ее герцогиней.
Она не понимала, что, настаивая на новых выборах, Шафтсбери и Бекингем шли против желаний короля и что заветным желанием Карла было править без парламента, как и должен править король в соответствии со священным правом королей. Ему всегда хотелось, чтобы парламент бездействовал и проявлял активность лишь по его призыву проголосовать за налоги, которые могли бы пополнить государственную казну.
Нелл ждала результатов заседания парламента и готовилась к банкету, который собиралась дать в тот вечер. Она была уверена, что дьявольски умный Шафтсбери и блестящий Бекингем заглянут к ней в дом, чтобы рассказать, как они одержали победу над администрацией Данби и что состоятся новые выборы, которые, несомненно, обеспечат им большинство, в сравнении с партией королевского двора, в обеих палатах парламента.
Вскоре, думала она, меня сделают герцогиней. Карл хочет этого. Лишь Данби не советует ему пожаловать ей титул, чтобы толстуха была довольна.
Пока она ждала гостей, ей доложили, что ее хотят видеть. Это пришла Елизавета Барри, молодая актриса, которой был увлечен милорд Рочестер. Он устроил ее в театр и помогал ей сделать блестящую карьеру. Он просил Нелл сделать все, что она может, для Елизаветы, и Нелл, всегда готовая помочь любой начинающей актрисе, даже если она и не приятельница Рочестера, помогала ей от всего сердца.
Елизавета явно была чем-то напугана.
— Говоря по правде, Нелл, — начала она, — я беременна, и не знаю, что скажет милорд.
— Скажет! Он будет очень доволен этим обстоятельством. Все мужчины думают, что они прекрасны, и поэтому надежда увидеть свою копию наполняет их радостью.
— Милорд ненавидит путы, как вы знаете. И он может подумать, что ребенок свяжет его.
— Нет, доведите эти обстоятельства до его сведения, Бесс. Они обрадуют его.
— Я хорошо его знаю, — сказала Елизавета грустно. — Он любит смеяться. Он говорит, что плачущая женщина напоминает ему дождливый день в деревне. Он ненавидит деревню не меньше, чем ответственность. Я однажды слышала, как он сказал псу, укусившему его: «Желаю тебе жениться и жить в деревне!»
— Он любит играть словами. Он всегда должен сказать что-нибудь умное, но это не значит, что он сам согласен с тем, что говорит. Нет, Елизавета, вам не следует бояться. Он полюбит этого ребенка, а вас еще больше — за то, что мы родили его.
— Мне бы очень хотелось в это верить.
— Я позабочусь, чтобы так и было, — горячо сказала Нелл.
И Елизавета поверила, что она позаботится, и почти успокоилась.
Потом они говорили о детях, и когда Нелл подробно описывала свои чувства и переживания в периоды вынашивания милорда Берфорда и милорда Боклерка, пришел еще один посетитель. Это был Уильям Фэншо, худой и бледный, занимавший какой-то ничтожный пост при дворе. Он был женат на дочери Люси Уолтер, Мэри, о которой немного заботился король, хотя он и отказывался признать ее своим ребенком, так как все окружающие считали, что она не может быть его ребенком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110