Он все понял.— Но этому теперь конец, Франсин, — проговорила я.— Нет, — ответила она. — Это только начало.На следующее утро все собрались в часовне для публичной кары. Мы с Франсин сидели в первом ряду рядом с тетей Грейс. От моей сестры по-прежнему исходило сияние. В мыслях она все еще была на балу. Дедушка появился вместе с кузеном Артуром, и на лице первого я заметила скрытую радость, как будто все происходящее доставляло ему удовольствие.Он встал у амвона, а кузен Артур сел рядом с Франсин. Она слегка придвинулась ко мне, и я спросила себя заметил ли он.Дедушка поднял руку и произнес:— Произошло нечто, глубоко опечалившее меня. Я столкнулся с ситуацией, наполнившей меня отвращением и унижением. Одна из моих служанок, которой я дал крышу над головой, заклеймила мой дом позором. Я не могу выразить словами тот ужас, который я испытал.«Но ты упиваешься этим ужасом, дедушка», — подумала я.— Эта женщина повела себя таким образом, что правила приличия не позволяют мне рассказать о том, что она сделала. Я застал ее на месте преступления. Моим долгом было убедиться в ее развратном поведении. Я отвечал за нее, и я не мог поверить, что кто-то из моих слуг может совершить такое. Я должен был увидеть своими собственными глазами. Сейчас она предстанет перед нами в своем великом грехе. Но я все же попрошу Господа проявить к ней снисхождение и дать ей возможность раскаяния.— Какое великодушие, — прошептала Франсин.— Введите ее, — приказал он.Мисс Гривз ввела Дэйзи, на которой вместо формы, которую носили слуги Грейстоуна, было темное платье и поверх него — пальто.— Подойди сюда, девочка, — сказал дедушка. — Пусть все на тебя посмотрят и извлекут хороший урок из твоей глупости.Дэйзи вышла вперед. Она была бледна и не так уверена в себе, как обычно, она держалась с легким вызовом, но в ней не было ее всегдашней бодрости.— Эта персона, — продолжал дедушка, — так глубоко впала в разврат! Она мало того, что грешит, но еще и грешит в святом месте. Но зло не останется безнаказанным.Грехи, которые мы совершаем, живут и иногда бывают наказаны только через три или четыре поколения. Я сейчас попрошу вас всех опуститься на колени и помолиться за спасение души этой грешницы. У нее еще есть возможность покаяться в содеянном. Я молю Бога, чтобы она сделала это.Дедушкины глаза заблестели, когда он посмотрел на Дэйзи, и мне подумалось, что он представил ее в той позе, в которой вчера застал, наверное, он все еще упивался этим зрелищем. Скорее всего, он радовался грехам других, потому что после этого он мог еще раз похвастаться своей добродетелью. Но этот грех был особым, он оказывал на него странное воздействие. Это совсем не то, когда уличаешь кого-нибудь в воровстве. Одного из слуг за это выгнали, но тогда не устраивалось такой пышной церемонии в часовне. Все происходящее напоминало истории про пуритан, которые я читала. Думаю, он был бы не против заставить Дэйзи пришить алую букву позора к своему платью.Кузен Артур прочитал короткую молитву о расплате за грехи, потом мы опять молились. Дэйзи все это время стояла с отрешенным выражением на лице. Мне хотелосьподбежать к ней, обнять и уверить ее в том, что то, что она делала вчера вечером на церковном кладбище, в десять раз лучше того, что сейчас вытворяет дедушка.Наконец, церемония окончилась. Дедушка провозгласил:— Забери свои вещи, девочка, и иди. И чтобы мы никогда больше не видели твоего лица!Франсин и я пошли на уроки. Мисс Элтон уже была там, бледная и молчаливая. Франсин вдруг взорвалась:— Я его ненавижу. Он старый злодей. Я не хочу здесь больше жить.Она чуть не плакала, и мы крепко сцепили руки. Я чувствовала, что никогда не забуду эту отвратительную сцену в часовне. Мисс Элтон нас не осуждала. Она тоже была ошеломлена увиденным.В тот же день Франсин сказала:— Я иду навестить Дэйзи. Пойдешь со мной?— Конечно, — отозвалась я, и мы отправились к Эммсам. Дома была миссис Эммс и.детишки. Дэйзи не было.— Она в усадьбе, — сказала миссис Эммс, — пошла к этому Гансу. — Миссис Эммс угрюмо покивала. — Ну, вот, ее и выгнали. Я сначала подумала, что это из-за вас и этого бального платья.— Дедушка ничего не знает об этом, — сказала Франсин.Миссис Эммс подмигнула:— Да поможет нам всем Бог, если он когда-нибудь узнает.— Странно, но сейчас… мне уже все равно. Я так ненавидела его сегодня утром… и этого самодовольного Артура. Я ненавижу Грейстоун. Я хочу убежать отсюда.— Моя бедная Дэйзи. И все только из-за того, что она чуть-чуть повеселилась на кладбище. Я думаю, она не первая, кто это делал.— Мы так о ней волнуемся. Что же она будет делать?— Что-нибудь придумает. Она не пропадет, моя Дэйз.— Она скоро вернется?— Кто ее знает? Она теперь сама себе хозяйка.— Скажите ей, что мы заходили, — попросила Франсин. — Скажите, что мы переживали не меньше ее. Скажите, что мы думаем, что это все ужасно.— Я все ей скажу, мисс. Она о вас такого высокого мнения, юные леди.Мы уже собирались уходить, как вдруг появилась сама Дэйзи. Она совсем не была похожа на отверженного грешника в часовне. Мы подбежали к ней и обняли ее. Она казалась очень довольной, и миссис Эммс сказала:— Вы только поглядите на нее.— Дэйзи, — воскликнула Франсин, — мы так беспокоились о тебе.— Незачем, — торжествующе крикнула Дэйзи. — Я уже нашла работу.— Не может быть! — хором воскликнули мы все.— Это правда, мисс. Мне уже наполовину предлагали ее и раньше. Ганс говорил: «Почему бы тебе не перейти в усадьбу? Я поговорю о тебе». Ну, вот. Я говорила с главным поваром. Такой важный господин… с закрученными усами и толстыми щеками. Он погладил меня по щеке и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106