Маркиза была исполнена решимости не допустить, чтобы ее дочери стали такими же грешницами, какой была она сама; ее самым большим желанием было выдать их удачно замуж, возможно, чтобы они жили где-нибудь в больших поместьях, растили сыновей и дочерей, которые стали бы такими же благовоспитанными, как и они сами. А теперь, несмотря на все ее усилия, Генриетта привлекла внимание самого большого распутника Франции, потому что, по мнению маркизы, такие люди, как Жуанвиль и Бельгард, были бледной тенью их господина.
– Должно быть, эти двое молодых людей сошли с ума, – попыталась возразить она. – Моя дочь никак не могла стать любовницей одного из них, что, вероятно, входило в их намерения, потому что, думаю, оба они уже женаты.
– Мадам, вы знаете мужчин. Она грустно кивнула.
– Жуанвилю повезло, – продолжил Ла Варенн. – Ему не поздоровилось бы, не заступись за него перед королем его бабушка герцогиня. А пока его величество просто удалил принца от двора.
– А другой?
– Бельгард? Он поправляется. – Ла Варенн пожал плечами. – Его величество втайне над ним посмеивается.
– Меня, месье маркиз, все это забавляет намного меньше, чем его величество.
– Будем надеяться, мадам, что скоро и вам будет над чем посмеяться. Я передам его величеству, что вы с нетерпением ждете, когда вам будет оказана честь его принять. – Он допил вино и поднялся. – Я вас покидаю. Меня ждет его величество.
Маркиза вызвала к себе старшую дочь. Генриетта старалась не выдать своего волнения, но в глубине души страстно хотела узнать, что за гость побеспокоил ее мать. Маркиза редко обнаруживала свои чувства, но теперь не смогла скрыть от дочери беспокойства.
Она холодно промолвила:
– Боюсь, ты поставила себя в положение, делающее необходимым этот неприятный разговор.
– Я, мадам? Но я ничего не сделала.
– Ты постаралась попасться на глаза принцу Жуанвилю и герцогу де Бельгарду.
– Уверяю вас…
Маркиза остановила ее жестом: – Ты заслуживаешь наказания.
– Но разве меня можно обвинять за то, что сделали они?
– Если бы ты вела себя должным образом, то никогда не оказалась бы в сегодняшнем положении.
– Однако если человек не сидит сложа руки, он в любой момент может оказаться в неожиданной ситуации, – горячо возразила Генриетта.
Она напомнила матери о ее молодости, когда она любила и была любима королем Франции. Мари Туше молча опустила голову и решила оставить дерзость дочери без ответа, так как сказанное ею было правдой.
– Что было, то было. К несчастью, эти два господина поссорились из-за тебя. И вследствие этого ты привлекла внимание других… другого.
Генриетта затаила дыхание.
– Завтра нам нанесет визит король.
– Король?!
– То, как король ведет себя с женщинами, всем хорошо известно, и необходимо, чтобы во время его визита ты вела себя подобающим образом. Если он начнет заигрывать, помни – он заигрывает со всеми женщинами. Если станет делать неуместные предложения, помни – ты девушка благородного происхождения и должна их игнорировать. В этом случае король не причинит тебе вреда, потому что он не применяет насилия к женщинам. Не будучи высоконравственным, Генрих IV по крайней мере остается рыцарем. Если ты будешь держаться с достоинством и не дашь ему поводов для вольностей, все будет хорошо. А теперь можешь идти.
Генриетта сделала реверанс и выпорхнула от матери. Она поспешила к себе в комнату, заперлась, прижалась спиной к двери и рассмеялась.
Король Франции приедет, чтобы увидеть ее! Он хочет сделать ее своей любовницей! И все потому, что из-за нее подрались на дуэли те два человека! Ей надлежит быть скромной и чопорной. Так велит мать. Она еще громче рассмеялась. Такая возможность! И, не теряя времени, забеспокоилась: «Что мне надеть? Что-нибудь зеленое – оно подчеркнет зеленый цвет моих глаз, тогда они будут выглядеть еще необычнее. Что-нибудь облегающее, чтобы было лучше видно, какая у меня изящная талия. Я должна блистать, должна добиться, чтобы легкий интерес короля перерос в пылающую страсть».
Генриетта сказала Мари, что скоро может покинуть их дом. Для этого есть хорошая возможность.
Король сел рядом с ней; он сам на этом настоял. Она смешила его. И если ее остроты порой были грубоватыми, он этого не замечал. Генрих не отрываясь смотрел на ее живое лицо и думал, что если эта девушка и не столь совершенна, как Габриэла, то точно более чем красива – просто восхитительна.
Генриетта чувствовала, что мать не спускает с нее глаз. Но ее это не беспокоило. С сегодняшнего вечера мать больше не сможет держать ее здесь взаперти.
Она глянула на сестру, но Мари была поглощена беседой с сидевшим рядом молодым человеком. Это был Франсуа Бассомпьер, один из приближенных короля. В этой ситуации маркизе было впору тревожиться за обеих дочерей.
– Не могу понять, почему тебя прятали от моих глаз, – произнес король. – Не измена ли это – ограждать меня от такого удовольствия?
Генриетта опустила мохнатые ресницы.
– Моя матушка полагает, что я еще совсем маленькая.
– А ты сама? – спросил он.
– Многие считают меня такой.
– Ты хочешь сказать, что у тебя никогда не было любовника?
Она покачала головой.
– Бедный ребенок, – заметил он. – Недостаток, который когда-то будет исправлен.
– Это обязанность короля – делать своих подданных счастливыми, – дерзко отозвалась она.
– А ты не можешь быть счастливой без любовника?
– У меня еще не было ни одного, и это скоро выяснится.
– Как скоро? – Он пододвинулся ближе. – Почему бы не сегодня ночью?
Она широко раскрыла глаза:
– Моя матушка никогда не даст на это согласия.
– Разве твоя мать целую ночь будет охранять двери твоей спальни?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129