Посмотрим, не изменится ли что-то после его возвращения из Франции. Король не скрывает своей любви к нему, а народ пока еще любит короля. Народ всегда любит новых правителей. Надеюсь, Гавестон предъявит такие требования, а король будет так рьяно все их выполнять, что люди вокруг сами поймут, какую опасность для них и для страны представляет этот человек. Не всем придутся по вкусу их нежные взаимоотношения. Так что, мой друг, все, что от нас теперь требуется, это ожидать.
Ланкастер был несколько разочарован. Ему хотелось действовать немедленно. Он слыл человеком импульсивным и не слишком мудрым, мягко говоря. Если отбросить тот факт, что он был одним из внуков по королевской линии, можно было бы его считать вообще малозначительной персоной. Так думал о нем Уорвик.
И поэтому счел необходимым еще раз подчеркнуть, что вести себя нужно крайне осторожно. Очевидно, новый король человек своевольный; еще очевидней, что его половые пристрастия, как бы это выразиться, не вполне естественны, попросту – порочны, но что сделаешь, не он один из королей обладает подобными недостатками. В конце концов, несмотря на них, он вполне может оказаться хорошим правителем. Кроме того, он еще молод и, быть может, чему-то научится в недалеком будущем. Тут могли бы сыграть свою роль все его бароны и лорды, если хотят видеть в стране мир и процветание – именно им предстоит привести его к пониманию своей истинной роли и ответственности.
– Итак, Гавестон вернулся, – повторил он. – Хотя покойный король запретил ему. А нам остается смириться.
– Но ведь старик объявил во всеуслышание, что этому не бывать! – крикнул Ланкастер.
– Теперь правит молодой. Не забывайте этого, милорд. Он и вернул Гавестона.
– Чтобы обрушить на него дождь подарков, наград и титулов! Как бы не стал наш новый король походить на Генриха III c его странными дружками, готовыми залить кровью всю страну.
– Тут есть кое-какое отличие, – спокойно возразил Уорвик. – Те были родственниками жены Генриха, и их было достаточно много. А этот один. Правда, он любовник самого короля… Я думаю, Ланкастер, нужно ускорить женитьбу Эдуарда. Полагаю, он и сам понимает необходимость этого шага. Страна должна увидеть наследника престола, а, судя по слухам, Изабелла хороша, как сирена. Итак, милорд, никаких рискованных действий. Пока мы лишь уведомим самых влиятельных баронов о возвращении Гавестона. Скажем, чтобы они были тоже начеку. Сами же примем участие в коронации и потом, когда он женится на этой красотке, посмотрим, как поступать дальше… Не возражайте, Ланкастер. Примите во внимание, что король молод, что отец был достаточно суров с ним. Сейчас сын свободен в своих поступках. Дадим ему шанс… и красавицу жену. Вполне вероятно, Гавестон перестанет для него что-либо значить уже через несколько месяцев.
– Думаю, вы чересчур легко смотрите на вещи, Уорвик.
– Возможно. Но мы сейчас мало что можем сделать. Он послал за Гавестоном, и тот явился… Повторяю, пускай состоится коронация, потом женитьба, а потом…
– Что потом? – упрямо спросил Ланкастер.
– Потом, милорд, если Гавестон будет представлять угрозу для короля и страны, постараемся найти способ, как от него отделаться.
Ланкастер внимательно вгляделся в умное смуглое лицо собеседника и согласно кивнул.
* * *
– Перро, мне говорят, я должен жениться. И как можно скорей.
Они гуляли по саду рука в руке. С той минуты, как Гавестон вернулся, они почти не расставались.
– Я предполагал это. Им необходимо оторвать тебя от меня, твоего друга.
– Глупцы. Легче одержать победу над Шотландией, чем осуществить их намерение.
– Надеюсь, им не удастся.
– Никогда, мой дорогой Гавестон!
– Но ты все же должен будешь исполнить их желание: обрюхатить эту девушку ради пользы британской короны.
– Я сделаю это, чтоб они успокоились! Приложу усилия.
– Говорят, она очень красива.
– Да, я слышал. А еще она дочь французского короля. Моя мачеха помнит ее. Изабелла была совсем ребенком, когда Маргарита уехала из Франции, чтобы выйти замуж за моего отца. Красота передается в их королевской семье по наследству. Отец Изабеллы Филипп Красивый и ее тетка тоже славились красотой. Мой отец сначала хотел взять в жены эту самую тетку, но вместо нее получил сестру, которая и стала моей мачехой. Впрочем, и она хороша собой… Да, полагаю, жена у меня будет красива.
– Ты говоришь так, чтобы помучить меня, – сказал Гавестон с обиженной гримасой.
– Ничего подобного, Перро. Она не будет для меня ничего значить, уверяю, дорогой! Но я король, и у меня есть обязанности, которые я должен выполнять.
– Отвратительные обязанности!
– Милый Перро, я понимаю твои чувства. Не думай, что я не восполню твои потери. Именно это я собираюсь сделать. У меня для тебя неплохая новость. Тебе недолго предстоит оставаться просто Пирсом Гавестоном. Что бы ты сказал насчет графского титула?
– Я бы выразил огромную благодарность, милорд! Я… Мое сердце полнится безграничной радостью… Нет, не оттого, что стану графом… Их не так уж мало. Но оттого, что чувствую в этом проявление вашей любви, которой нет цены… которая для меня значит куда больше, чем все титулы и поместья!
– Это, кроме того, знак моей огромной привязанности к тебе, мой дорогой брат.
– Именно, брат!..
Когда еще они были совсем юны и встретились впервые в школьной комнате королевского дворца, куда король допустил желторотого Пирса из чувства благодарности к его отцу, оба мальчика как-то сразу почувствовали симпатию и влечение друг к другу. С тех пор ничто не могло их поколебать, и слова, произнесенные Эдуардом чуть ли не в первый день знакомства – «ты мой брат», – оставались в силе и продолжали звучать из их уст в минуты особой нежности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119