Создавалось впечатление, что силы остались только у мальчиков. Я часто встречала Редверса. Несколько дней после инцидента у него в каюте он явно избегал меня, но потом это прекратилось. Когда корабль плыл по спокойному тропическому морю, у него появилось больше свободного времени, а так как Эдвард обожал находиться с ним как можно чаще, то и я нередко составляла им компанию.
Эдвард говорил:
– Пойдем на мостик. Капитан разрешил.
– Я отведу тебя и уйду, – предлагала я.
– Дорога мне известна, – фыркал Эдвард, – но капитан разрешил мне привести и тебя.
На мостике было полно навигационных приборов, и в промежутках, когда Эдвард, поглощенный каким-нибудь прибором, переставал приставать с расспросами, мы обменивались парой слов.
– Извините за скандал, – сказал он мне в нашу первую встречу после инцидента. – Вы попали в неловкое положение.
– Вы тоже, – ответила я.
– Для меня это не ново, – и я впервые заметила нотку горечи в его интонации.
– Я боялась последствий.
– Когда-нибудь… – произнес он. Его глаза, которые, казалось, стали еще более синими за время нашего пребывания на море, были устремлены вдаль, где море встречалось с бледно-голубым безоблачным небом. Да, когда-нибудь этим все и кончится.
Он перевел взгляд на меня, вопросительное выражение синих глаз проникало мне в душу. У меня екнуло сердце. Еще одно предложение? Предложение человека, у которого есть живая жена? Что он хотел попросить меня? «Жди?»
Я вздрогнула. Меня возмущала мысль о том, что надо ждать чьей-то смерти. Когда мне говорили: «Вот умрет ваша тетя, и будете жить спокойно», мне становилось нехорошо. Отвратительно ждать смерти того, кто стоит у тебя на дороге. Я вспомнила стервятников на Малабарском холме.
Я испугалась, что малейший мой ответ вызовет поток слов, которые лучше оставить несказанными, но, как заметила Чантел, существуют мысли вне зависимости от того, высказаны ли они вслух.
Тут подошел Эдвард и отдал честь.
– Капитан, что это за штука с ручкой? Момент был упущен.
– Лучше покажи мне, боцман, – он окрестил Эдварда боцманом к огромному удовольствию последнего. Эдвард заставил и Джонни обращаться к нему подобным образом.
То, как они стояли рядом друг с другом, глубоко тронуло меня. Никогда не поверю, что он способен убить человека ради денег. Он невиновен. И все же… в «Доме Королевы» он не сообщил мне, что женат. И теперь, неужели он и в самом деле предлагал мне подождать?
Какое опасное возникает положение, когда на пути встает некто, кто мешает достижению твоей мечты. Довольно тривиальная ситуация, она называется «вечным треугольником». И подумать только, что одним из углов треугольника являюсь я.
Я отказалась от жизни без тревог и забот и ступила в зону опасности, я, скромная Анна (так называла меня Моник). Я могла остаться в Англии, стать помощником торговца антиквариатом, компаньонкой старой леди, гувернанткой. Выбор был.
Эдвард опять чем-то увлекся.
– Когда-нибудь он станет моряком, – объявил Редверс, повернувшись ко мне.
– Меня это не удивит, хотя дети меняются, и часто мечты детства теряют привлекательность, когда они становятся взрослыми.
– А о чем вы мечтали в детстве?
– Просто быть такой, как моя мама.
– Она, должно быть, прекрасно ладила с вами.
– Как и вы с Эдвардом.
Он нахмурился.
– Я не стал бы ценить себя столь высоко. Я так редко вижу его.
– Я не часто видела маму.
– Возможно, дети идеализируют родителей, когда они не часто видят их.
– Возможно. Для меня моя мать была совершенством изящества и красоты, потому что я никогда не видела ее грустной. Вероятно, порой она и тосковала, но не при мне. Она всегда смеялась. Мой отец обожал ее. Она была совершенно на него не похожа. Когда мы были в Бомбее, я все время вспоминала их.
– Вам понравилась ваша прогулка на берегу?
Я замялась, а потом сказала:
– Я гуляла с Диком Каллумом, миссис Маллой и первым помощником.
– Приятная компания.
– Я так понимаю, он ходил с вами в плавание несколько раз?
– Каллум? Да. Он – хороший, добросовестный парень.
Мне хотелось сказать: «Он ненавидит вас. Уверена, что, если бы он смог, то доставил бы вам массу неприятностей». Но я не могла заставить себя произнести это вслух.
– Не сомневаюсь, он считает, что это я виноват в истории с «Загадочной женщиной» и что я прячу бриллианты в банковском сейфе.
– Так вы знаете, что он так думает?
– Анна, дорогая, так считают все. Это само собой разумеется. Меня изумила и привела в восторг та интонация, с которой он произнес «Анна, дорогая», потому что я почувствовала, что действительно дорога ему.
– И вы миритесь с этим?
– Я не имею права обвинять их в том, что является само собой разумеющимся.
– И вы совсем не… огорчены?
– Конечно, это мучит меня. Я мечтаю раскрыть тайну, чтобы потом объявить: «Видите, как вы ошибались».
– И все?
– Ну, и доказать, естественно, что я – честный человек.
– А вы можете достичь этого, лишь найдя бриллианты.
– Они, безусловно, на дне моря. Я хочу обнаружить, кто уничтожил мой корабль.
– Они думают, что это сделали вы.
– Поэтому-то я и хочу доказать, что не я.
– Но как?
– Найдя того, кто сделал это.
– У вас есть надежда?
– Я всегда надеюсь. Каждый раз, когда я отправляюсь на Коралл, я верю, что найду разгадку.
– Но корабль с бриллиантами исчез. Как же вы найдете разгадку?
– Где-то на свете, и похоже, что на Коралле, существует некто, кто знает ответ на загадку. Однажды я узнаю его.
– Вы полагаете, что ответ надо искать на Коралле?
– Мне так кажется.
Я вдруг повернулась к нему.
– Я постараюсь найти ответ. Когда «Безмятежная леди» уйдет, и я останусь на острове, я сделаю все, чтобы доказать вашу невиновность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115